Слова давались ему с трудом, но потом он просто перестал думать о том, что сейчас в комнате кто-то есть. Он пытался воспроизвести цепочку своих размышлений.

Долгопольцев учился на программиста. Он вполне мог обойти защиту Центра дублирования и выяснить, где живут дубликаты штабс-капитана Неверовского. В Снежинск он переехал немногим позже Гальперина. Случайность? Может, Долгопольцев следил за всеми своими двойниками и ждал случая, когда кто-то из них переедет на новое место, где его никто не знает. У всех двойников судьба сложилась лучше, чем у него, гораздо лучше, а он был среди них изгоем, и эта несправедливость должна была его угнетать.

В Снежинске Гальперину предоставили квартиру в Северном округе, то есть в том, который обслуживала коммунальная контора, где на работу устроился Долгопольцев. Обращение в коммунальную службу, где Раджив попросил проверить, был ли вызов в квартиру, в которой проживал Гальперин, а если был – кто туда ездил, результатов не дало. Вызовов из этой квартиры вовсе не поступало. Но это его совершенно не расстроило и укладывалось в версию преступления. Долгопольцев мог прийти к Гальперину и сам. Он мог наврать, что его вызвали квартиранты, обитавшие этажом ниже, сообщив о протечке. Теперь он осматривает все квартиры, чтобы выяснить – где случилась поломка. Безусловно, эта, якобы случайная, встреча была отличным поводом для завязывания знакомства. Гальперин проглотил бы эту наживку. Ему было немного одиноко в новом для себя городе.

В отделе кадров департамента добычи полезных ископаемых Раджива ждало просто потрясающее открытие. Три недели назад Гальперин взял отпуск на две недели. То есть он взял отпуск на те же числа, что и Долгопольцев. У Гальперина бороды не было, а Долгопольцев сбрил свою как раз накануне отпуска. Он явно отрастил ее, чтобы его не узнавали. Ему не повезло, что в Снежинске есть площадь штабс-капитана Неверовского и памятник ему. Знай он это, возможно, не приехал бы сюда. Когда он сбрил бороду, Долгопольцев и Гальперин стали двойниками. Они вообще были неотличимыми друг от друга. У них была одинаковая внешность и одинаковый набор генов.

– Меня не отпускала мысль, что Долгопольцев жив, что ему не составляло никакого труда следить за своим двойником, читать его переписку, слушать все его разговоры в департаменте и не только там, изучать его повадки и круг знакомых, вживаясь в образ, чтобы даже тем, кто знал Гальперина, не бросалась в глаза подмена. К тому же он приехал в Снежинск совсем недавно, и те, с кем он контактировал, еще недостаточно его знали. Меня мучили сомнения. Возможно, все разрешилось бы, сумей я уговорить приемного отца Гальперина или кого-то из его родственников или знакомых приехать в Снежинск и встретиться с Долгопольцевым. Они сразу поняли бы, что он не настоящий. Долгопольцев не мог знать абсолютно все, что знал Гальперин. Правда, он мог сослаться на то, что в последнее время у него проявляются симптомы амнезии, а для пущей убедительности записаться на прием к врачу. Но мне не хотелось ставить родственников и знакомых Гальперина в такую стрессовую ситуацию.