Раджив посмотрел на часы, висевшие на стене. Одиннадцатый. Поздновато, чтобы отдых начальника отделения прерывать. Но Григорий Дмитриевич Долецкий всегда за дело радел, опыт у него был громадный, и он своим подчиненным строго-настрого наказал, что, если требуют обстоятельства, беспокоить его разрешается в любое время суток. С подчиненных он, конечно, драл три шкуры, но все следователи, оказавшиеся в его отделе, получали великолепную практику, которая потом им позволяла взбираться по карьерной лестнице все выше и выше.

Раджив и боялся разговора с Григорием Дмитриевичем, и не хотел откладывать дело до утра. Сам-то он вряд ли заснет, но вовсе не это его пугало. А вдруг за эти несколько часов произойдет что-то непоправимое. Как там говорят русские? «Нужно ковать железо, пока оно горячо». А оно было очень горячим, просто раскаленным.

На вызов ответила служанка. Раджив попросил позвать Григория Дмитриевича, сославшись на срочность и важность дела.

– Мне нужна санкция на арест, – сказал он начальнику, – и летучий отряд.

– Ты уверен? Может, прежде наружное и внутреннее наблюдение установить да околоточного надзирателя к делу подключить? – спросил Григорий Дмитриевич.

– Я уверен, – твердо сказал Раджив. – Не хотелось бы откладывать. А околоточного надзирателя я уведомлю. Он мне в деле поможет.

– Хорошо, будет тебе все, что ты просишь, – сказал Григорий Дмитриевич, выслушав объяснения Раджива.

На город спустилась ночь, но через прозрачный купол пробивался свет звезд, а на поверхности ярко горели фонари, выстроившиеся стройным рядом вдоль дороги, по которой ехал черный микроавтобус с тонированными стеклами. Раджив мысленно подгонял его, потому что ему казалось, что машина тащится на удивление медленно, останавливается чуть ли не на каждом светофоре, который отчего-то встречал ее приближение, переключаясь с желтого цвета на красный.

Мимо проплывали залитые огнями витрины магазинов. Реклама на фасадах зазывала зрителей новинками визуального искусства. По тротуарам прохаживались горожане. Среди них попадались девушки в сари. Раджив как-то и не задумывался о том, что в Снежинске уже есть и индийская диаспора, и она, видимо, велика.

Он с тоской поглядывал через темное силовое поле, закрывающее прорези в бортах машины. Уже непонятно было – на чем он держался, наверное, исключительно на адреналине, бурлящем в крови. То и дело он ловил себя на мысли, что сознанием перемещается в какие-то видения.

Скорее всего, он сумел бы обезопасить подозреваемого и собственными силами, но упусти он его, ударься тот в бега, Раджив себе такого не простил бы и ему такое не простили бы. Тогда на карьере можно ставить крест, увольняться и идти в банк – просить кредит на открытие самого лучшего в Снежинске кафе. Не дадут ему кредит. У него ведь ничего нет для его обеспечения.