— Сейчас я думаю, что жестокость можно проявить не только в отношении тела, — сказал он. — И что бывает вражда, о которой стоит забыть, иначе она никогда не закончится. Что ты теперь знаешь о глупости, которую сделал один старик, и что ты можешь не задерживаться здесь, если желаешь уйти и идти своей дорогой. Ты станешь достойным инквизитором, какой бы путь ни выбрала.

Ликование и не думало стихать. Как только угасли образы примархов, небеса расцвели огнем фейерверков. Ракеты, выпущенные из пушек, разлетались на множество мелких звездочек над куполами соборов. Праздник будет продолжаться до самого восхода, когда забрезжит серый свет, а гудки заводов снова возвестят о начале рабочей смены. И целый мир вновь вернется к своей рутине после краткого мига очищающей эйфории.

Было невозможно не злиться на Кроула. Тур всегда учил ее в первую очередь использовать гнев, главную и самую сильную из эмоций. Даже сейчас она слышала его скрипучий голос, напоминающий о ее судьбе и достоинстве. Она также представляла, что сказал бы капеллан Эраст, окажись он здесь и увидь царящее тут разложение, а не могущество.

И тем не менее… Она вспомнила одни из первых слов, сказанных ей Кроулом. Это было всего несколько дней назад, но казалось, что с тех пор прошла целая жизнь.

— Не обращай внимания на голоса, которые ты слышишь, — повторила она его слова. — Следи за теми, что молчат.

Кроул посмотрел на нее и криво ухмыльнулся:

— Кто тебе это сказал?

— Я не помню.

Инквизитор кивнул.

— Но это хорошая мысль, — сказал он.