– Не начинайте, – дракон едва заметно поморщился, – сейчас мы выслушаем лекцию о ничтожестве йаэрна и тотальном превосходстве человеческого вида над остальными, верно? Увольте.

И тут Нифонт рассмеялся – искренне, жизнерадостно.

– Превосходство человеческого вида?! Серьезно?! Да кто в здравом уме способен поверить в такую чепуху? – Все еще посмеиваясь и качая головой, чародей пристроился на краешке стола, каким-то непостижимым образом не просачиваясь сквозь него. – Нет, господа, человек отнюдь не совершенен. Кое в чем он, безусловно, превосходит своих соседей, но в других отношениях существенно им уступает, в итоге не задираясь выше тоскливого среднего уровня. То же самое касается и всех остальных – гномов, гоблинов, эльфов… Даже драконов, уж на что они далеко ушли по эволюционному пути. Фашшиане, все остальные – никто не является исключением из печального правила: разум – всего лишь бонус к огромному количеству атавизмов и звериных инстинктов, скрытому под тонкой прослойкой цивилизации. Не смотрите так мрачно, господин Аневич-Эндриксон, я озвучиваю не случайную мысль, завернувшую ко мне в голову, а итог многолетних размышлений, подкрепленных наблюдениями.

Макс действительно смотрел на Нифонта волком – ему определенно не нравился такой взгляд на человечество и природу разума вообще. Александр слушал с некоторым интересом, Зиктейр, как всегда, улыбался, Уррглаах оставался спокоен.

– Красивая речь, – кивнул он. – И к чему вы нам ее озвучили?

– Чтобы вам стало ясно, чем я занимаюсь на самом деле, – ответил чародей. – И чему вы стараетесь помешать. Я строю новый мир, в котором разум поднимется на качественно новую ступень. Где он станет тем, чем должен быть, а не тем, чем является сейчас – хрупким, неустойчивым детищем природы.

– Новый мир? – мрачно спросил Александр. – Промывая народу мозги? Разрушая храмы? Взрывая тюрьмы и гравимобили? Увы, но мир тоталитарных сект и терроризма не кажется мне достойным будущим разума.

– К моим задачам относится лишь первый пункт, – отозвался Нифонт. – Хотя словосочетание «промывка мозгов» всегда встречалось более чем враждебно, на самом деле это единственный способ действительно изменить природу людей и других разумных к лучшему. Форма религиозного учения была выбрана после долгого отбора – она куда эффективнее политической программы. Что же до остального… – он пошевелил в воздухе пальцами левой руки, – издержки. Я не отдавал приказа на разрушение храма – это решение приняли сами Почитатели, по своей воле. Фанатики… – Судя по голосу, под капюшоном Нифонт скривился. – Всю жизнь ненавидел фанатизм. Это первое, от чего я стараюсь избавиться в своих адептах.