Сжалившись над растерянным перевертышем, Зиктейр оторвался от работы, оставив людей отдуваться самостоятельно, и принялся в красках расписывать Эльринну пропущенные им «переговоры века». Тому оставалось лишь изумленно качать головой. Оживленно переговариваясь, двое покинули кают-компанию. При этом Ктуррмаан помахивал зажатым в ладони крошечным приборчиком, в котором внимательный наблюдатель мог бы опознать записывающее устройство – похоже, ушлый техник ухитрился заснять историческую беседу на видео.

Как ни странно, с отбытием гремлина дело пошло быстрее – видимо, в глубине души механик питал слабость к хай-тековой модификации стола, и духи потакали его неосознанным желаниям. Вскоре мебель была окончательно побеждена, и с чистой совестью усталые бойцы вытерли трудовой пот. Несмотря на то что баггейн уже вернулся, Аневич-Эндриксон не удержался: подошел к столу и трижды размашисто стукнул по столешнице. На душе изрядно полегчало.

– Слушай, – спросил Макс у Александра, – когда там ваш большой начальник должен снова заявиться?

– Сегодня вечером, – ответил Синохари. – Будете обсуждать условия сотрудничества?

Аневич-Эндриксон неопределенно пожал плечами. Он колебался. А потому в ответ на вопрос лишь неразборчиво буркнул:

– Посмотрим.

Несколько часов спустя изобретатель и чародей сидели в каюте последнего, поглядывая на часы. Цифры сменялись невыносимо медленно. В сочетании с алхимическими миазмами, пропитавшими воздух каюты и намертво въевшимися в мебель, это выводило Максимилиана из себя. Тем не менее сейчас ему была необходима холодная голова, и потому ученый привычно перебирал пальцами разноцветные грани ромба Руба. Головоломка послушно перестраивалась, причудливые узоры на поверхности сменяли друг друга, порождая завораживающий, почти гипнотический эффект.

Соломон Иосифович оказался пунктуален. Портал распахнулся точно в заявленное время, секунда в секунду. По каюте пронесся порыв свежего ветра, алхимический смрад на миг сменился запахами морской соли и йода. Оставалось лишь гадать, из каких краев Сухостоев пришел на встречу. Визитер не без лихости крутанул тросточкой, заставляя магический переход исчезнуть, вежливо кивнул присутствующим и присел на свободный стул.

– Рад видеть вас обоих в добром здравии, – улыбнулся он. – Ну что ж, гражданин Аневич-Эндриксон, у вас было немало времени на раздумье. Что вы решили насчет нашего предложения?

У Макса мелькнула мысль изобразить гордость и заявить, что он не согласен ни за какие коврижки. Но врожденное любопытство и общая практичность перевесили, и вместо этого изобретатель ответил: