Два других хранилища до сего дня считались сгинувшими где-то в океанских пучинах. Но вот появляется Сухостоев и заявляет, будто ему известно, где находится еще одно…

– Понимаю ваше удивление, – тонко улыбнулся Соломон Иосифович, глядя на ошарашенно глотающего воздух Макса. – Да, мы давно его нашли – просто не стали кричать об этом на каждом углу. Наоборот – выстроили вокруг базу, замаскировали чарами, чтоб никто не нашел. В тишине, знаете ли, оно как-то спокойнее… Так что скажете, гражданин Аневич-Эндриксон? Вы согласны?

Согласен ли он?! За сокровища сгинувшего народа?! За возможность прикоснуться к уникальной технике, какой нет даже у гремлинов?! Разумеется, согласен! Однако подозрительность, которую жадность так и не сумела задушить окончательно, все же подняла голову, и вместо ответа Макс спросил:

– И вы согласны расстаться с такой ценной вещью? Как-то это странно.

– Вы не учитываете одно обстоятельство: мы не в силах попасть внутрь. – Сухостоев вновь улыбнулся. – Магия тоже бессильна – там каким-то хитрым способом заблокированы все виды телепортации, мы проверяли. Так что если кто-то и способен открыть эту древнюю головоломку, так это вы. А там… отчего бы не поделиться с нами, скажем, скромными тридцатью процентами?

Предложение действительно было щедрое – Костуар на правах первооткрывателя имел полное право затребовать половину, а то и больше. Тем не менее неслыханная щедрость лишь обострила подозрительность ученого, и он задал следующий вопрос:

– А откуда мне знать, что схрон настоящий? Может быть, вы блефуете?

Соломон Иосифович явно ожидал этого вопроса. Он извлек из кармана небольшой голографический проектор в форме куба и протянул Максу. Изобретатель не стал тянуть, включил прибор и начал внимательно изучать материалы. В свое время он прочитал о Технарях все, что сумел найти в открытом доступе, и потому имел возможность сравнивать.

На изображениях был один и тот же пейзаж – бескрайняя выгоревшая степь, залитая бледным светом двух лун. Посреди нее – одинокая красноватая скала, а в скале – дверь. Макс прищурился. Разумеется, с помощью современных технологий ничего не стоит вырезать изображение двери первого схрона и вставить в другой пейзаж. Однако внимательный осмотр давал понять, что двери вовсе не являются точными копиями. Обе были массивными плитами из темно-синего металла с едва заметным сиреневым отливом. Тем не менее Макс быстро обнаружил множество мелких отличий. Вторая дверь казалась несколько массивнее, пропорции трапеции отличались. Другим был и выгравированный на вратах орнамент, хотя сам стиль, в котором выполнена гравировка, казался тем же.