Призраки посмотрели на шар с Эйфелевой башней. Сувенир из далекого Парижа не производил впечатления могущественного магического предмета, способного влиять на судьбы мира.

– Сергей, но почему вы решили, что этот шар – Ключ? – выразила общее недоумение Нелл.

– По легенде, во время активации Ключ испускает мерцающий синий свет.

– И это все? – Илья с недоверием перевел взгляд на старателя. – А не маловато ли для выводов?

– Маловато, конечно, – легко согласился Сергей. – Я тоже сомневался. Пока Полина не подтвердила, что пыталась с помощью шара вылечить брата, но ей не хватило ресурсов. Иными словами, в ее руках оказалось недостаточно заряженных артефактов. Так что, друзья мои, шар – это Ключ. А вооруженная до зубов банда внизу пойдет на что угодно, чтобы им завладеть. Но мы – я, Глеб и наши друзья – этого ни за что не допустим. Никто не должен использовать такой опасный предмет! Ты слышишь меня, Полина? Никто!

Глядя на него исподлобья, девочка сильнее прижала к себе шар.

– Ты еще поймешь, – заверил Сергей. – И тогда отдашь мне Ключ на хранение.

Ивон кашлянула, привлекая к себе внимание.

– Не хочу показаться грубой… Хотя мне плевать, покажусь или нет, просто так говорят. Короче, а разве не проще было забрать столь ценную цацку у нашей упрямой подруги, не дожидаясь ее милостивого разрешения?

Сергей нахмурился:

– Так нельзя! Чем мы тогда будем лучше «хищных»?

Ивон закатила глаза:

– Да всем! Всем лучше! Что за детский сад, ну серьезно! Отняли бы, и сейчас все были бы в безопасности.

– Мы так не поступаем!

– А стоило бы!

– Вообще-то, Сергей прав, – заметила подруге Нелл.

Девушка со сфинксом раздраженно фыркнула и подошла к Полине и Владику. Девочка съежилась, а ее раненый брат выставил кулаки, хотя вступать в противоборство с кем-либо не смог бы.

– Спокойно, – сказала Ивон. – Я не собираюсь ни у кого ничего отнимать. Чистоплюи не одобрят, и вообще поздно теперь. Хочу рану осмотреть.

– Ты что-то в этом понимаешь? – сохраняя настороженность, спросил Владик.

– Кое-что… Проходила курс первой помощи. Я не хотела, заставили, – добавила она, чтобы никто ненароком не решил, будто Ивон по собственной воле занимается такими недостойными истинного мизантропа делами.