— Пожалуй, ты прав.

Несмотря на боевые действия, общая картина с судоходством, начиная от стрелки Енисея и Ангары, изменилась мало, разве что маломерного флота стало поменьше. Я поинтересовался насчёт возможных речных патрулей и пунктов проверки.

— Мы их не видели. Не нужны такие пункты, подозрительные суда, способные перевозить десант или диверсионные группы, вполне можно проверить на Казачинских порогах, там почти все останавливаются перед проходом.

Открылась дверь рубки, из-за которой показалась голова Ложкина.

— Вас командир зовёт, — оповестил он нас почему-то виноватым голосом.

— Неладное чую, — предрёк я и не ошибся.

Дождавшись, когда я сяду на пассажирское место впереди, а Потапов займёт капитанское кресло, группер медленно произнёс:

— Парни, дело такое... Я понимаю, что всем хочется закончить рейд побыстрей. Но у нас новая вводная.

Мы с Иваном невесело переглянулись.

— Сначала нужно забрать дипломат с важной технической документацией.

— Не совсем. Скорее, чемоданчик, — поправил его Геннадий, но все посмотрели на секретного физика так, что тот замёрз.

— Чемодан находится в ячейке автоматических камер хранения на железнодорожном вокзале Красноярска. Проблема в том...

— Ясно, Паша, ячейку пасут, надеясь поймать на неё Ложкина, — догадался Потапов.

— Так точно, — устало согласился группер. — Ставим катер в стойло и начинаем новую операцию. В принципе, работы на три часа...

— Восьмой раз за рейд.

— Что ты сказал, Ваня? — не понял уже ушедший в себя Кромвель.

— Восьмой раз я слышу это. Про считанные часы на операцию, — Иван скривил губу и сухо кашлянул.

— Ну, вот так вышло... Кстати, можно готовиться к ночёвке, искать место на берегу. Как поняли?

— Принял, — коротко подтвердил я, вставая. — На корму пойду, душно здесь.