В баре они устроились за отдельным столиком. Пиво текло рекой, а полицейские объединенными усилиями пытались уверить Трей, что она должна выбрать одного из них и пойти с ним к нему домой. Лэннет, которого отослали к стойке бара, слушал их грубые предложения и стискивал зубы. Когда один из полицейских поднялся и направился в глубину маленького помещения, Лэннет предположил, что тому понадобилось в туалет. Но вместо этого полицейский подошел к камере «Мир и Порядок» и, дотянувшись до ее объектива, завесил его своей форменной фуражкой.

Посетители, и так-то не особо многочисленные, потянулись наружу еще до того, как полицейский вернулся на свое место за столиком. Те, кто остался, вели себя так, как будто троица за угловым столиком была невидимой. Никто даже не взглянул в том направлении.

По мере того как шуточки делались все более грубыми, смех Трей становился напряженным. Она редко подносила свой стакан к губам, всякий раз отпивая лишь крошечный глоток. Хорошо, что руки у нее не были ничем заняты — ей то и дело приходилось уворачиваться от поползновений, вскоре сделавшихся откровенно развязными. Гнев, бурливший в душе Лэннета, возрастал с каждой секундой. И все же Трей пока не подавала знака, призывающего на помощь. Заставив себя оторвать взгляд от зеркальной стены бара, Лэннет постарался смотреть на поцарапанное, покрытое пятнами дерево стойки, на пузырьки в своем стакане… да на что угодно!

Однако надолго его не хватило. Лэннет вновь поднял глаза на зеркало — и застыл от удивления. Не считая его самого и троицы за столиком, помещение было пустым, словно внутренность барабана. Очевидно, у бармена имелся запасной выход из заведения. А постоянные посетители, истинные хайренцы, точно знали, когда и как лучше исчезнуть.

В бар вошел Реталла. Он еще не успел перешагнуть порог, а весь его внешний вид уже свидетельствовал, что сейчас тут появятся жертвы и разрушения. Наклонив голову и слегка подавшись вперед, Реталла решительно шагнул к столику. К счастью, Джарка шел за ним по пятам. Он благоразумно увлек приятеля в сторону и силой усадил его на стул.

В течение нескольких минут все было спокойно.

Однако это спокойствие закончилось, когда оба полицейских положили руки на плечи Трей и старший приподнялся с места, чтобы крепко схватить женщину за подбородок и поцеловать в губы.

Позднее Трей упорно твердила, что она все время целиком и полностью контролировала ситуацию.

Однако в тот момент ее товарищам так не казалось. Реталла тремя длинными прыжками покрыл расстояние, отделявшее его от столика полицейских. Он мчался, словно снежная лавина в горах. Он пнул старшего полицейского сзади между ног. После такого удара полицейского вряд ли еще когда-нибудь потянуло бы к женщинам. К этому времени Лэннет тоже сорвался с места. Приближаясь к намеченной цели, он краем уха уловил звук, издаваемый корчащимся на полу полицейским. Это звук напоминал протяжное заунывное пение, доносящееся откуда-то из-под воды.