Механический голос из комма ответил:

— Принято, командор.

Этасалоу отключил передатчик. Кончик его меча все еще упирался в живот Плона.

— Будете ли вы служить мне по своей воле, шериф? Или же мне обеспечить полную вашу верность?

— Нет! — Плон затряс головой так сильно, что все его тело заколыхалось. — Я признаю вас, сэр… командор…

Этасалоу вложил меч в ножны. Отвернувшись от Плона с небрежным видом, говорившим красноречивее любых слов, командор обратился к предводителю Легионеров:

— Отрядите команды из четырех Легионеров для личного контакта со всеми старшими представителями Люмина и сил Помощников при Дворе и в Лискерте. Шериф Плон и его люди знают, где их искать. Все лица, занимающие высокие посты, должны завтра утром, в восемь часов, явиться во Двор для доклада. Неявка будет караться тюремным заключением и конфискацией всего личного имущества. Любое сопротивление моей власти карается смертной казнью.

Вновь обратив внимание на Плона, Этасалоу приказал:

— Сообщите всем отделениям Помощников: девяносто процентов личного состава Помощников с континентов Кулл и Сардег должны быть переведены в Лискерту. Срок прибытия — не позднее, чем через двадцать четыре часа после получения приказа. Вы, Плон, обязаны проследить за материально-техническим обеспечением этого. Действуйте со всей возможной быстротой и эффективностью. У нас чрезвычайно плотный график. Через десять дней от Свободных должно остаться лишь воспоминание. Я должен получить принца Дафанила. Живым, если возможно. Если понадобится — мертвым. На все — десять дней. Вы меня слышите?

Плон отсалютовал. Он дышал так тяжело, что не мог ответить.

Глава 36 ▼▼▼

Глава 36

▼▼▼

Дорога назад, в базовый лагерь, заняла у отряда два дня. Продвижение несколько замедлялось из-за требований Лэннета к мерам безопасности. Впереди шли разведчики. С флангов следовала охрана. Обеспечивалось прикрытие с тыла, дабы отсечь любую возможную погоню, а также пронаблюдать, не попытается ли какой-нибудь агент внедрения незаметно пристроиться позади основной колонны. Отряд обогнул охотничий домик Бетака — он же штаб-квартира — и тайными путями пробрался в свое горное убежище.

В течение всего этого времени Лэннету почти некогда было перевести дух. А на привалах Нэн старательно избегала его. Тогда он предпринял попытку поговорить с ней. Нэн вежливо дала понять, что его присутствие ей нежелательно.

Лэннет был слишком измотан, чтобы настаивать на чем бы то ни было. Он сказал себе, что сейчас не время и не место. Однако ночью, в темноте, прислушиваясь к лесным шорохам и крикам, Лэннет все же заставил себя принять правду. Все ее туманные намеки и уклончивое поведение на протяжении пути свидетельствовали об одном: Нэн Бахальт не желает с ним общаться.