– Нет, что вы, – сказал я и вдруг сообразил, что, действительно, меня эта мысль не беспокоит.

– Очень странно, – хмыкнула девушка. – Вы, кажется, сейчас вполне искренни, притом все ваше прежнее поведение говорило об обратном. Что-то изменилось?

Я начал сильно жалеть, что не ушел из комнаты сразу, как собирался.

– Мне никогда не было неприятно ваше общество, – только и сказал я.

– В таком случае удивительно, как настойчиво вы стремились от него избавиться. Даже сбежали.

– Я уже давно понял, что это была ошибка. – Продолжать подпирать плечом косяк двери показалось глупым, и я прошел к дивану. Инга не изменила позы, так и продолжала сидеть на кровати, так что теперь я видел только ее опущенные плечи и взлохмаченные волосы. Девушка до моего прихода готовилась ко сну. – Мой побег не только не обезопасил вас, но и принес множество проблем.

– Вы вообще очень рациональны, как я заметила. – Вздохнула девушка. – Скажите, вы не устаете быть таким правильным? А еще интересно, у вас остались какие-нибудь чувства, кроме удовлетворения от хорошо сделанной работы? Чувствуете ли вы сожаление, когда убиваете? А радость, когда видите друзей? Знаете, я как-то по-другому вас представляла раньше. Только скажите честно, лан Варден. Герой проигранной войны, что так и не сдался. Убийца, сохранивший верность мертвому королю и обманутому народу. – Последние слова она произнесла нараспев, будто строчки из баллады.

– Честно? – я не знал, что сказать, и потому начал говорить правду. – Наверное, какие-то чувства остались, но их забивает страх. Да, госпожа Инга, перед вами первостатейный трус. Я боюсь всего. Боюсь, что моих друзей убьют. Боюсь не оправдать доверия тех, за кого отвечаю. Тысяча людей, орков и гоблинов, которые поселились в разоренном городе, окруженном первородными. А теперь еще те, кто ждет моей помощи здесь. Боюсь, что если я не буду достаточно хладнокровен и жесток, все эти разумные лишатся дома или умрут, неважно, от ран или от голода. Боюсь, что одной юной и прекрасной актрисе придется хлебнуть грязи просто потому, что она находится рядом. Уже пришлось. И да, еще боюсь, что перестану чувствовать сожаление, когда убиваю.

– И вы, значит, решили меня от этой грязи оградить? – Инга, похоже, уже распалилась и не очень слушала мои объяснения, обращая внимание только на то, что ее интересовало. – Хотите сказать, что бросили меня в Глеотине из благородных побуждений?

– Не было никаких благородных побуждений, – я машинально покачал головой, забыв о том, что Инга мой жест не увидит. – Только страх и немного злости. Ну и еще моя глупость.