Тех, кто погиб, похоронят. Те, кто уцелел – как я, – раздербанят их темы и схемы и начнут жить дальше, пока кто-то более удачливый не порвет уже их и не отберет все. Мы так жили и живем уже тридцать лет, пожирая друг друга и куски единой страны, которые нам бесплатно достались. И дальше можно было бы жить, если бы не кровь. Слишком много крови. Слишком много.

Но какая, б…, разница. Самолет на взлетке, чартер – и вот ты уже далеко, в нормальной стране, где можно купить виллу, вложить деньги в недвижку или облигации, получать свои пять-семь процентов годовых и наслаждаться жизнью. И не опасаться того, что озверевший народ снесет продажную власть или придут бандиты в полицейской форме и попросят поделиться нажитым. Там этого всего нет.

Так ведь…

Обидно только за нас. За украинцев, за русских… за нас всех. Обидно.

Обидно…

Этот день обещал быть таким же, как обычно, – только вот утром мне позвонили, сказали быть внизу через полчаса. Позвонили люди, отказать которым я в принципе не мог.

Аня вышла из ванной:

– Завтракать будем? Я все приготовила.

И в этот момент раздался звонок.

Когда я собрался и спустился вниз, машины уже подошли. Три «Патриота», номера сто шестьдесят первые – Ростов. Машины, судя по скатам, бронированные.

– Полковник Матросов? Александр Игоревич?

– Он самый.

– Документики разрешите?

Я предъявил украинские права – другого не было.

– Разрешите.

Меня обыскали – быстро и профессионально.

– Прошу.

Во второй машине играет музыка. Бояркин Денис Владимирович. Генерал полиции… бывший генерал.