– Добрый день…

Не отвечая, Бояркин постучал по перегородке – задние сиденья были сдвинуты назад, и между передним и задним рядами установлена перегородка. Тронулись.

– Куда мы?

– Увидишь…

Взорванный когда-то при отступлении мост восстановили на средства коспонсоров мирного урегулирования – хотя, судя по виду, простоит он недолго. Воровать меньше надо было. Сейчас, как я понял, это что-то вроде моста для шпионов на границе между Восточной и Западной Германией. Только расположено это место парой тысяч километров восточнее. Что для нас плохо.

С обеих сторон моста – люди и техника. С одной стороны – украинские флаги, с другой – международного контингента. Обманываться тут не надо, международный контингент – это гарантия того, что все будет как прежде, просто без стрельбы. Украины тут нет, не было и не будет – как никогда не будет Израиля в Секторе Газа. Эта земля потеряна навсегда, и только тупое упрямство и самолюбие не дают это признать и идти дальше, попробовать сделать что-то хорошее на месте истерзанной страны.

Из автозака выпустили Кобыльчака, с ним была какая-то… сумка, что ли. Он постоял на месте… потом, видимо, попросил закурить. Ему дали. На той стороне моста его не ждало ничего хорошего…

Я отвернулся. Чтобы не видеть всего этого.

– Курить есть?

– Ты же не куришь.

– Так есть?

Бояркин протянул сигареты, взял и себе. Закурили.

– Дальше что?

– Дальше? – Бояркин зло усмехнулся. – Дальше всем сестрам по серьгам. Твою закладку сняли, хорошо, что успели, и хохлы, похоже, не поняли еще ничего. Майдан предотвратили. Теперь будет как раньше – мир, дружба, жвачка.

…

– Меня на должность назначили. Представитель президента в Южном Федеральном округе. Буду сидеть в Ростове. Так что еще поработаем.

– Майдан-то где должен был быть? – спросил я. – В Киеве? В Москве?

– А какая разница? В Киеве… в Москве… главное, что его не будет, усек.

– Усек, – сказал я, – только… Это ведь ваш Майдан был, так?