А вот интересно – другие программы тут есть? Постоянно от той гонщицы уворачиваться быстро надоест и тогда весь эффект насмарку. Должны же они были что-то ещё предусмотреть. Ну там мальчишек с удочками, неспешно беседующих стариков, женщину, склонившуюся над цветами. Да много чего навертеть можно. При желании, а вот его, в этом я уверен, у Имперских пропагандистов, было с избытком.

Пока я всё это обдумываю ноги приносят меня к небольшому домику, стоящему прямо на обочине. Ничего особенного – самый обычный коттедж. Одноэтажный, фасад обшит светлым пластиком. Окошко с занавеской, сквозь которую проглядывает стоящий на подоконнике горшок с цветком.

Останавливаюсь и дверь приглашающе приоткрывается.

Хм. Это что – моя каюта?

Оригинально.

Делаю шаг к створке и та, несмотря на наличие петель, втягивается в стену. Недоработка дизайнеров? Да пофиг. Мелочь это.

Комната, оказавшаяся за дверью, ни своей просторностью, ни комфортом не блистала.

Пять шагов в длину и столько же, в ширину. Ну да, а куда больше? Хватит и этого.

Койка армейского образца с тонким казённым одеялом, стол, пара стульев, шкаф для одежды составляли всю её обстановку. Скажете скромно?

А что ещё перегонщику надо?

Пригнал корабль, вот тогда и отдохнёшь.

Ещё здесь были две двери, за которыми я обнаружил умывальник с душевой кабинкой и белого брата.

Это открытие меня весьма порадовало, так что спустя четверть часа я выбрался на дорогу будучи полностью освежённым и готовым к дальнейшим приключениям.

Неожиданно, но на пути в рубку, я не встретил никого, хоть и был готов к различным свиданиям. Пожав плечами и решив разобраться с этим позже – должен же у капитана быть доступ к этим проекциям, забрался в кресло, ожидая появления экрана.

И он себя ждать не заставил, немедленно проинформировав меня о готовности систем совершить переход.

Хорошо.

Перебираюсь из капитанского в пилотское кресло.

Так-с… Попробуем.

Медленно сдвигаю ручку тяги, пробуждая движки от сковывавшего их столько лет сна.

По кораблю прокатывается сиплое шипение, оно нарастает, ширится и мои уши улавливают в их зарождающемся бормотании знакомые нотки. Слух вычленяет частые щелчки открывающихся клапанов трубопроводов рабочего тела, их сменяет вскрик запустившейся турбины накачки и еще мгновение спустя, всё заглушает басовитый хор плюющихся плазмой двигателей.