– И что с ней делать?

А принцессу несло. Вместо того, чтобы быстренько в трех словах рассказать о том, что ей известно, она начала читать мне лекцию о недальновидности воинов и о глупости мужчин как таковых…

– Припугни!

– Ты же знаешь, я женщин не бью.

– …с восемнадцати лет, – добавил Покемон голосом Владимира Семеновича. – Ты не бей, а так… отшлепай. А то у нее сейчас истерика начнется.

Я сжал зубы, а принцесса все еще продолжала. Куда делась ее ледяная невозмутимость? Она вся пылала от ненависти, ненависти ко мне и, судя по ее словам, ко всему роду мужскому. Причем говорила она, состроив такую высокопарную мину, словно я был неким насекомым, покусившимся на основы мироздания.

– …Так вот, когда ты запретил мне брать с собой то, что необходимо иметь в пути каждой благородной женщине, ты поступил как истинный варвар, как настоящий дикарь…

Что ж, скорее всего, Тогот был прав. Что бы там я ни обещал этой дамочке, но выслушивать пароноидальные истерики не подписывался. Выбросив вперед правую руку, я влепил Янине пощечину. Получился звонкий, гулкий, словно удар колокола, звук. Принцесса замолчала на полуслове, и пока ее щека наливалась малиновым, медленно выдавила:

– Что это было?

– Дубль номер два, для лучшей усвояемости урока и закрепления пройденного материала, – посоветовал Тогот.

Я повторил с другой руки по другой щеке, и вышло не менее звонко.

– А если не очень понятно, то в следующий раз пойдешь в сортир к Ихтиандру объясняться, – добавил я. Не знаю, что из моих слов поняла принцесса, но, похоже, моя речь ее одухотворила. Она стояла и лишь беззвучно открывала рот, как рыба, выброшенная из воды. В какой-то момент мне даже стало жаль ее, а с другой стороны – это не мой мир, и что бы тут ни случилось, меня лично это не должно было особо волновать.

– Что это было? – наконец выдавила Янина.

– Оздоровительный массаж.