– Держись крепко, сиди спокойно, иначе… – Я не договорил, выдержав многозначительную паузу, и, как только ерзанье за спиной прекратилось, широким шагом подошел к бездонной шахте лифта. На мгновение я замешкался на краю, обмотав свои руки остатками туники принцессы. Я чувствовал за спиной ее теплое тело, чувствовал прижавшуюся ко мне тяжелую грудь, и в другой раз… Да, все это было бы в другой раз, в другой реальности, на другой планете, в другом теле, а сейчас… Сейчас, сделав быстрый шаг вперед, я прыгнул в бездонную тьму и, вытянув руки, ухватился за канаты, а потом, раскачиваясь, повис над бездной. Принцесса завопила. Мне показалось, что в этот раз у нее получилось даже громче, чем когда я ей дал пощечину. А может, все дело в том, что в этот раз она орала мне прямо в ухо. Однако криком делу не поможешь.
Я повисел над бездной несколько минут, а потом, обвив один из канатов вокруг правой ноги для дополнительной страховки, начал медленно спускаться.
Я, словно робот, переставлял руки, думая лишь о том, сколько еще ползти вниз. Принцесса хоть и была легкой, как пушинка, все равно килограммов сорок пять весила. А ведь это вес мешка картошки. Никогда не пробовали лазить по канату с мешком картошки за спиной? Даже стальные мускулы Тзара долго такой нагрузки не выдержали бы. Так что самым насущным вопросом для меня в этот момент стала глубина шахты. Однако сколько я ни вглядывался, а ряд фонарей, вделанных в стену, уходил в бесконечность. Эти фонари давали тусклый свет, в лучах которого с трудом можно было что-то рассмотреть, да и горели далеко не все лампы.
–
Я попробовал, и надо сказать, как я и подозревал, ничего особо хорошего из этого не вышло. Нет, если бы туника принцессы была из кожи динозавра, то, возможно, я бы и не сильно расстроился. Но тонкая ткань туники, которой я обвязал руки, разлетелась в лохмотья после второго соскальзывания, и мне пришлось вновь вернуться к монотонному спуску.