Судя по всему, там, в комнате со стеклянной стеной голос покемона прозвучал вслух, и я даже представил себе, как подпрыгнул агент, «работающий» с судьей, и вытянулись морды генералов.

– Извините, но мне пора, меня ждут…

Я в недоумении повернулся к Тоготу.

– И?

– Сейчас придет.

И в самом деле, скоро где-то снаружи раздался жуткий грохот. Тогот, шагнув вперед, распахнул дверь, и судья неспешно вступил в комнатушку, которую мы облюбовали для создания пентаграммы. Теперь, с резным посохом в руках, судья еще больше походил на ветхозаветного пророка.

– Приветствуем вас, – и Тогот склонился перед стариком в глубоком поклоне.

Я, толком не понимая, как себя вести, лишь кратко кивнул. Потом, сгорая от любопытства, на мгновение выглянул в коридор, но, кроме облака то ли строительной пыли, то ли какой-то странной взвеси, ничего видно не было.

– Прошу следовать за мной, – и изящным жестом руки указал в центр пентаграммы.

* * *

Первый серьезный разговор состоялся только на следующий день, ближе к полудню.

Мы, вернувшись с помощью пентаграммы, отправились спать – Тогот крутился возле старика, а я перезвонил Виктору, чтобы он возвращался, и, не дожидаясь его, отправился спать, хотя уснуть мне сразу так и не удалось. Слишком беспокойно было на душе – наконец случилось то, чего мы так долго ждали. Теперь далекие некогда перемены должны были вот-вот наступить… Однако ничего не пугает человека так, как неопределенность. В моей памяти то и дело всплывали панорамы иных миров…

Завтрак прошел молча. Я старался не смотреть на судью. А потом мы собрались в большой комнате: я, Тогот, Иваныч и маркграф. Судья сел в кресло посреди комнаты, и в какой-то момент у меня возникло странное ощущение, что его тело не совсем человеческое, хотя точно утверждать это я бы не стал… И все же… Не хотел бы я увидеть судью без плаща. Лицо его по-прежнему было невозмутимым. Абсолютно равнодушный взгляд.