– А посвященных в нашем мире достаточно много. Это только так называемое меньшинство… в реальности все совсем не так. Многие из-за воспитания, семьи, образования душат в себе зачатки иного, насильственно превращая себя в быдло.

– Уж больно ты грозен, как я погляжу.

– А иначе не получается, – фыркнул Тогот. – Кстати, скоро прибываем.

– Откуда ты… – начал было я и тут же понял, что Тогот в самом деле прав: мы прибывали, только куда? Корабль явно замедлил ход, и над головой было уже не бездонное небо, а серый пещерный свод. Когда произошла эта перемена? Лично я не заметил.

* * *

Тут причал представлял собой площадку, вырубленную в вертикальной скале, судя по всему, стене пещеры. Вот только откуда под Питером взялись такие пещеры, и почему тут так светло, мне было совершенно непонятно.

Как только скелеты спустили трап, мы вчетвером – Иваныч конвоировал пленника – покинули корабль и начали, как мне показалось, бесконечный подъем по узкой лестнице. С одной стороны вздымалась вертикальная скала, с другой был обрыв. Сами камни больше всего напоминали гранит, но ступени были старыми, вытертыми. Сколько столетий или даже тысячелетий назад их вырезали в этом камне? И кто были те самые неведомые зодчие, чей труд, судя по всему, был поистине гигантским?

– Опять у тебя в голове одни фантазии.

– Отстань, – фыркнул я на покемона. Мы шли гуськом, друг за другом. Лестница была такой узкой, что я без риска для жизни не смог бы повернуться, даже если бы захотел. Тем не менее, я знал, что шагающий следом Тогот улыбается во всю харю.

– Мой милый друг, ты забываешь, что первые боги сами строили свои обители. Так что эта лестница – творение скорее магии, чем каменотеса. И возраст ее измеряется не сотнями лет, а десятками тысяч.

Я даже запнулся. Неужели эти камни и в самом деле настолько древние, что видели зарождение Руси?

– А почему ты считаешь, что ты все еще в России?

– Ну… – замялся я. – Ведь двери в иные миры закрыты.