– Да, тут мы прокололись… И что теперь? – почесал затылок Иваныч.

– В течение десяти минут прибудут чипы с дейлами и попытаются поставить нас в позу гаечек, – протянул Тогот, еще раз убеждая меня, что нельзя в таком почтенном возрасте смотреть Диснея. – А мы тут как уютно устроились… Что ж… Запечатаем помещение, а потом посмотрим.

– Запечатаем? А они не прорвутся?

– Прорвутся трубы, если их долго не менять, – и Тогот махнул мне, указав на дверь, ведущую на чердак. – Давай, быстренько, а я запечатаю двери на лестницы.

К тому времени, как внизу завыли сирены, мы почти закончили. Потом, встав возле узкого запечатанного окна – единственного большого окна, через которое мог пролезть человек, – мы наблюдали, как подкатило с десяток машин – черные мерсы и автобусы с ОМОНом. Маски-шоу пробежались по лестницам и постучались в двери. Пробовали даже их взорвать. После этого один из них попытался проникнуть на чердак через окно, у которого мы стояли. Спустившись с крыши на канате, он изо всех сил двинул в стекло здоровенными ножищами в гигантских ботинках. Не ноги, а ласты. Результат превзошел ожидания. Когда удар ногами, который должен был не просто разбить стекло, а вынести его вместе с рамой, не принес никакого результата, омоновца качнуло и развернуло, и он со всего маха врезался в стекло головой. А потом завис, с удивлением ощупывая пальцами стекло в тонкой деревянной раме. Казалось, окно держалась на честном слове. Тогда боевик вытащил нож, вогнал острие в щель, поднажал.

Тогот тихо прошептал какую-то гадость, и клинок ножа тут же с треском обломился. Кончик его так и остался в щели, а боец, выпучив глаза, уставился на обломок.

– Все веселишься?

– Ну, надо же чем-то занять этих ребят… А пока пойдем, послушаем, что расскажет наш «друг».

«Друг» сидел за столом, куда его, несмотря на протесты, усадили Викториан с маркграфом. Когда мы с Тоготом подошли, очкарика снова затрясло. Видимо, он до сих пор не пришел в себя после путешествия из больницы.

– Что… что вы собираетесь со мной делать?

– Хотели пообедать, но тут Иваныч, – Тогот кивнул на Круглова, – обнаружил пару банок тушенки, так что пока станем тебя откармливать. А то на больничных харчах ты больно исхудал.

Очкарик еще больше затрясся.

– Вы ведь это не серьезно говорите? – спросил он заискивающим тоном.

– А вот это в зависимости от того, насколько ты с нами будешь откровенен. Врать станешь, наступит тебе кирдык, скорый и ужасный, – объяснил Иваныч. Сев за стол напротив очкарика, он вытащил ржавый нож зловещего вида – наверняка находку Тогота – и стал его кончиком чистить ногти. Меня даже передернуло.