– Понеслось.

Мы осторожно ступили на поваленный забор и по нему направились в сторону мрачных, облезлых зданий бывшего торгового центра. Неожиданно из-за них, на ходу расстегивая кобуру, выскочил охранник.

– Стоять! Частные владения! Стоять, я сказал!

Иваныч вскинул пистолет с глушителем, прозвучал приглушенный хлопок, и охранник покатился по снегу. Я с удивлением посмотрел на своего приятеля. Чтобы Иваныч так просто застрелил человека? Заметив мой удивленный взгляд, Иваныч пояснил:

– Да нет, он живой. Я ногу ему прострелил.

Однако человек в снегу не шевелился. Я уже хотел было подойти и посмотреть, когда Тогот остановил меня.

– Куда? У нас совершенно иная задача, – и решительно зашагал по снежной целине в сторону темных зданий.

– Но…

– Послушай, Артурчик, – Тогот резко перешел на ментальный разговор. – У тебя что, ступор мозга? Или тебя ни с того, ни с сего на сентиментальность пробило? Ты соображать когда-то начнешь? Это – солдат врага! Враг! Фас!

– Нет, это ты послушай, демон недожаренный. У каждого такого солдата есть семья, родители…

– Что-то раньше тебя это не очень волновало.

Я хотел было что-то возразить, только возражать было нечего.

– И еще. Я много раз говорил тебе и скажу еще раз, – продолжил демон. – Человек сам выбирает свой путь. Если совесть тебе позволяет идти в охрану негодяев… Если ты считаешь, что возможно служить каким-то неправедным силам, пусть даже по самой невинной причине, ты разделяешь их вину. Мы с тобой это не раз обсуждали. Подписался, изволь ответить… Так что застрелил или подстрелил Иваныч этого охламона – какая разница. Он стал охранником на объекте, где жируют чиновники и бизнесмены при власти. Стал? А значит, за дело получил.

Все это Тогот вывалил на меня, пока мы шли в сторону зданий, благо ментальная речь много быстрее звуковой.