– Пей!

Он неуверенно принял бокал из моих рук и замер, как затравленный зверек.

– Пей! – настоятельно повторил я.

Он поднес бокал к губам, и тут Альма бросилась ко мне, обняла за ноги:

– Господин… Мой господин… Пощадите его. Убейте лучше меня… Пощадите…

Я опешил. Что-что, а вот убивать, по крайней мере в прямом смысле этого слова, я ни ее саму, ни ее брата не собирался.

– Господин, я сделаю для вас все, все, все, что только можете пожелать. Хотите – убейте меня, пытайте огнем, только не убивайте брата…

– Слушай, надо, наверное, было его убить. Тогда она надрывалась бы не напрасно. А так столько эмоций, и все впустую.

– Ничего, боюсь, ты еще свое наверстаешь, – прошипел я на Тогота, а потом, взяв себя в руки, твердым голосом объявил. – Твоему брату ничего не грозит, но он непременно должен выпить!

Альму буквально колотило в истерике, но я старался не смотреть на нее, не замечать ее рук, обвивающих мои ноги, не чувствовать на своей коже ее обжигающих слез. Я не сводил взгляда с ее брата, а тот, словно загипнотизированный моим взглядом, вновь поднес к губам кубок и сделал глоток, потом второй… третий… На мгновение его глаза широко раскрылись, он как-то странно ойкнул и без чувств повалился на пол.

Девушка, выпустив мои ноги, метнулась было к брату, но я ее опередил. Чисто инстинктивным движением я ухва тил ее за волосы и удержал на месте, сам же, наклонившись, подхватил бесчувственного юношу. В этот миг мне казалось, что все происходящее сон, что все это происходит не со мной.

С юношей в одной руке и сжимая волосы Альмы в другой я вместе с девушкой прошествовал в тайную комнату. Там я положил тело юноши на пол. Альма попыталась вырваться, броситься к нему, но я держал ее крепко.

– И что теперь?

– Прижми ее тело к ключу, и он сам найдет путь в ее тело… – но Тогот не «успел» договорить, как Альма метнулась, и в какой-то миг мне показалось, что девушка вот-вот вырвется из стальной руки Тзара, подарив ему свой скальп. Но я удержал ее и, подтянув к себе, поставил на ноги, а потом наклонился так, чтобы наши лица оказались на одном уровне, и прошипел, глядя ей в глаза:

– Прекрати истерику. Твой брат жив, просто спит, – я говорил медленно, четко проговаривая каждое слово, словно беседовал с умственно отсталым ребенком. – Сейчас ты возьмешь в руки ключ… эту штуку, а потом… – я хотел было сказать «когда он войдет в тебя», но, подумав о том, насколько могут перепугать ее такие слова, запнулся.