– Почему она меня охраняет?

– Она за тобой присматривает. А охраняет она наших воспитуемых, чтобы коньки не двинули, жаловаться не побежали… Она их судьбы словно ниточки в кулаке держит. Если кто что не так, «чпок» за ниточку. Вначале вроде как предупредительный выстрел, а если кто слишком упертый, то ведь ниточку Судьбы можно и оборвать.

– И сколько рыпнулось?

– Да пока ни одного. Как только Валентина им напоминает о том, что все люди смертны, они быстренько в себя приходят. Жить-то хочется. К тому же, как мы недавно выяснили, все люди подобного типа очень трусливы. Тряхнешь хорошенько, и он как дихлофосный таракан: лапки кверху, и готов и к труду, и к обороне.

Я закрыл глаза. Все это больше походило на сон. Но самое замечательное, что я в этом сне, то бишь суете, не участвовал. Это все равно как заболеть перед контрольной, а потом узнать, что писать ее тебе уже не придется. Однако, несмотря на некое внутреннее облегчение, я почему-то чувствовал, что не все тут так уж просто. Нет, далеко не все.

И с этим странным чувством – радостью, смешанной с опасением поверить в нее, – я и уснул.

И снился мне воистину прекрасный сон о житии чиновников в шкурах простых людей, брошенных на произвол судьбы в глубинах страны. И не до высоких материй им было в новой жизни…

* * *

Следующее мое пробуждение оказалось не столь солнечным, потому как первый, кого я увидел, был Тогот. А покемон радостных чувств у меня не вызывал, причем с раннего детства. Хотя теперь рядом со мной не было ни хитроумных аппаратов, ни капельниц.

Да и его широкая улыбка не предвещала ничего хорошего. Тогот протянул мне упакованное нижнее белье и джинсовый костюм. А потом, словно из воздуха, вынул пару казаков из крокодиловой кожи. Я-то был совершенным голым, а посему предложенное демоном показалось мне заботой высшей пробы.

Я встал, но, покачнувшись, тут же ухватился за спинку кровати.