– Нам надо поговорить, – прервал идиллию появившийся в дверном проеме Могильщик. – Пошли, Миша. Это важно.

* * *

Сели на ступеньках, под ночным небом. Михаил закурил и предложил угоститься собеседнику. Тот взял сигарету, но просто крутил ее пальцами.

– Мне казалось, мы все обсудили еще на берегу. – Мельников выдохнул дым. – Мне надоела вся эта чертовщина, что творится вокруг. Трупы, шатуны, твоя предыстория, жизнь в руинах старого храма. Мы, вроде, договорились, что я уйду утром. И что я не хочу иметь с тобой никаких дел.

– Все верно. И я понимаю, чем обусловлено твое решение. Но позволь мне задать тебе один вопрос. В благодарность за то, что я для вас сделал.

– Ну, рискни.

– Скажи мне. Ты же видел Зону?

– Э-э-э, – слегка опешил Михаил. – Я дошел до тебя. Практически в самый ее центр. Тут до Припяти – рукой подать. Конечно же, я ее видел.

– Ты не понял. – Могильщик раздосадовано вздохнул.

– Ну, тебя трудно понять.

– Попробуем иначе. Когда погиб Лис – кого ты видел? Кого ты видел, когда покидал Зону?

– Откуда ты?.. Я же ничего не говорил о…

– Мои объяснения внесут большую путаницу, так что просто ответь на вопрос. Красивая, стройная девушка, чье прекрасное лицо скрывает черная вуаль? Я попал в точку?

– Д-а-а-а…

– Ты ведь не веришь в Бога?

– Нет, – резко ответил сталкер.

– А ведь она и есть ваш Бог. Умирающая в муках девушка. Вот уже больше двадцати лет. Та, что приводит вас в свой мир, а потом уводит, взяв за руку. Является каждому, но каждый видит ее по-своему. И лишь перед смертью. Но ты – исключение. Как и Скай. Как и еще несколько человек. Потому что вы родились здесь. Вы были с ней с самого начала. И она позволяет вам видеть и делать больше, чем позволят иным.

– Я совсем потерял нить. Ты что, под кайфом?

– Все вокруг – плод ее воспаленного воображения, предсмертный сон. И ты, и я.

– Ну, это уже точно за гранью. Какой я воображаемый? Персонаж книги, что ли? Я думаю, чувствую, да у меня у самого воображение есть, а.