Артефакт в контейнере потух. Михаил тщетно распахивал все двери. За каждой – ничего.

Последняя.

Собравшись, ударил в нее плечом. Ввалился в просторное помещение.

Конец.

Подняться не получалось. И здесь была только пустота. Мельников понял, что умрет. Неизвестный артефакт начал наливаться светом, словно чем-то подпитывался.

«Чего это он? И где «исполнитель желаний»? Нет его. Пустота вокруг».

– Я… я… прошу тебя. – Михаил еле шевелил губами. – Ты можешь. Ты же можешь. Помоги ей. Верни ей то, что у нее отняли. Я готов отдать все! – Он перешел на крик. – Самое дорогое! Свою жизнь! Мне не нужен контроль, не нужно уничтожение! Только верни Юле возможность ходить! Верни ей счастье! Ты должна! До меня дошло, зачем ты привела меня сюда! Дошло, какая у меня была роль! Но я не могу подчиниться! Потому что мне есть что терять! Ты должна понять. – Неожиданный приток сил иссяк. – Умол… умоляю тебя… исполни мое желание…

Михаил не заметил, как потерял сознание…

Комнату заливала мутная речная вода.

Вода забвения.

* * *

Женщина сидит за красным пластиковым столом. Тусклая лампочка едва освещает кухню.

Плитка на стенах – грязная, вся в бурых потеках. За окнами – темные облака.

Волосы женщины растрепаны, под налитыми кровью глазами – мешки. В ее тонких пальцах трясется догорающая сигарета. Последняя сигарета. Пепел падает на ткань скатерти, прожигает ее.

Настя переводит взгляд на магнит-фоторамку. Там – картинка, на которой запечатлен один из самых счастливых моментов в ее жизни. Жизни, за секунду превратившейся в кошмар наяву. С фотографии смотрит молодой Миша, на его плечах сидит крохотная Юля. Рядом с ними – еще один человек. Она, Настя. Но себя женщина не узнает. Сейчас от былой красоты осталась едва заметная тень.

В груди защемило. Настя очень хочет умереть. С того самого дня, как Миша бросил их. Но кем она уйдет в мир иной, если бросит дочку?

Дверь в кухню открывается.

Заходит девочка. Боли на ее лице нет. Болезненный вид – испарился. Она веселая и счастливая, в ручках – конверт.

Веселая. Счастливая. Как будто и не было той трагедии. Как будто все случившиеся – дурной сон.

– Мама! Под дверь бросили!