— Говорят, перед смертью всегда легко становиться.

Пашка усыпил её на всякий случай. И от перенапряжения потерял сознание. Успел почувствовать, как его голову подхватила Тьма, не дала ему брякнуться мордой на гравий.

Очнулся в машине, полулёжа на своём сиденье. У губ тут же появилась фляжка. Хлебнул, посмотрел. Над ним склонилась его Танечка. Он попытался встать, но она прижала его к креслу.

— Лежи, Пашенька, лежи. Полежи ещё немного. У тебя вон — губы синие. Лежи, миленький.

— Как там девочка?

— Вроде нормально.

— Пойду, посмотрю. Дай ещё хлебнуть.

Встал, кряхтя, как старый дед. С трудом вылез из пепелаца и поддерживаемый Тьмой, побрёл на дрожащих ногах к бригаде Якоря. Следом потянулась вся Бабкина бригада. Только Короткий остался за рулём, на всякий случай. Из уазика выскочил Гунн, подставил плечо с другой стороны и, вместе с Танечкой, почти волоком приперли «лекаря» к «пациентке». Усадили рядом с больной.

— Ну, как она? — Волновался Гунн.

Дания, с распухшим от слёз носом, с надеждой смотрела на Пашку.

— Сейчас.

Скорый сосредоточился на даре. Осмотрел девочку. Нормальное здоровье! Он аж улыбнулся.

— Нормально. Всё нормально, ребята.

И разбудил Янку.

Бригада Якоря набросилась на ней.

— Как ты? Что-то болит? Все нормально?

Дания протиснулась между сиденьями, обняла девушку и заревела в голос.

Янка-Заря осмотрелась удивлённо, поводила плечами.

— Я что, не умерла?