— Дейт, Анис, как продвигается работа? — превозмогая усталость, сказал я по внутренней связи.

— Нормально, шеф, — ответил бывший главный инженер. — Тут, конечно, не промышленный принтер, навроде того, что на складе был, так что печать идет гораздо медленнее, чем хотелось бы, но весь привезенный материал к завтрашнему утру освоим.

— Значит так, вы с Дейтом на пару сообразите, как перенастроить программу защиты от дружественного огня таким образом, чтобы мы не могли палить друг по другу, но могли пришить кого-нибудь из людей Бермута?

— А нахрена оно тебе? — удивленно спросил вклинившийся в разговор Дейт.

— Чтобы шальная пуля в спину не прилетела от благодарных спасаемых, — ответил я, еле переставляя ноги в направлении нашей комнаты. — А еще на тот случай, если вдруг нам придется брать на абордаж «Тень». Мне бы все-таки не хотелось выходить против головорезов нашего «любимого» капитана с голыми руками.

— Ясно, сделаем, что сможем, — коротко ответил Анис. — Шеф, ты хоть расс…

— Вот еще что, — перебил его я, — когда займешься оружием — не печатай одни скорпионы. Добавь с десяток крупнокалиберных винтовок МС-27, или попросту «мухобоек», если у тебя, конечно, есть их схемы. Ими сподручнее будет воевать с тяжелобронированными противниками. И штук пять противотанковых разгонников. Нам они понадобятся. Если к вам обратится командир беломордых, то снабди и его всем, чем сможешь. Он планировал следующую операцию и в курсе, что еще нам там может пригодиться. Есть вопросы?

— Только один, — ответил техник.

— Прошло нормально. Есть шанс, что мы отсюда выберемся, и, быть может, даже отвоюем «Тень». А вот подробности в другой раз. Устал.

— Отличные новости, — заметно воспрянув духом, судя по голосу, выпалил Дейт. — Ладно, до связи.

И отключился. А я, наконец, ввалился в нашу комнату.

Там как будто ничего и не изменилось за время нашей разведки. Все те же сидящие у стен парни с тянущимися к их скафандрам черными змеями кабелей, тот же бледный мерцающий свет, льющийся из ламп, вмонтированных в потолок. Я кое-как прошаркал к своему месту, уселся и привалился спиной к серому металлу. Шелька тут же спрыгнула с моего плеча, перебралась на коленку, распушила свой хвост и уставилась на меня бездонными блюдцами черных глаз. А я на нее. Мозги уже соображали с заметным трудом, и чего зверушке надо мне понять решительно не удавалось. Так продолжалось где-то минуту. Потом она возмущенно шелькнула, перепрыгнула на другую ногу и принялась скрести коготками карман, где лежали накопированные мной белковые батончики. Ну, конечно. Пожрать. Яж ее с привала, еще когда мы шли туда, ничем не кормил. Голова и впрямь уже соображает как-то туго.