Резон в словах Степаныча был, и это почему-то пугало. Даже не тот факт, в каком именно непотребном виде он будет болтаться в петле, а последующее наказание. То, что самоубийство грех, знал, но забыл. Тяжелая хмарь в душе как-то смазывала разные мелочи, акцентируя постоянно мысли на горе, и хотелось от нее избавиться как можно скорей.

Тот день он помнил смутно. Яркую вспышку на горизонте и удар головой о руль. И как оказался за много километров от места катастрофы, он не знал. Рвался найти свой разбитый автомобиль, ведь там оставалась семья, но его не пускали. Избили, связали и рассказали о тех, кто остался на той трассе. Обо всех погибших. Кто-то осознанно остался ожидать надвигающегося радиоактивного облака, не желая расставаться с умершими родными. Живые, убегая, старались спасти раненых и тех, кому можно помочь.

Его семья погибла сразу. Маленькая Сауле умерла во сне – от резкого удара у нее просто сломались шейные позвонки, ее не спасло детское кресло хваленой немецкой фирмы. Мейрам, пытаясь поднять упавшую куклу, не успел пристегнуться и вылетел из машины, разбив лобовое стекло. Айгерим убило то же стекло – рывок от столкновения по инерции бросил ее вперед, на осколки, что уже летели ей в лицо и шею…