– Сейчас подбросим нашего… шацзы до нужной ему цели, – он ввернул запомнившееся слово, – и поедем домой.

Фань, удивленная познаниями китайского языка, посмотрела на него с изумлением и загадочно улыбнулась. Зато Лемке не понял реплики и возмутился.

– Шац… кто? О чем базарите, голубки? А?

Фань повернула к нему голову и спокойно пояснила.

– Шацзы. Знатит – увазаемый.

– А-а-а, – довольно улыбнулся дознаватель, – тогда ладно.

На перекрестке у Шанырака пришлось остановиться и свернуть к пустырю. Дорогу, смяв два автобуса и собрав вокруг себя кучу легковых автомобилей, перегородил ржавый перевернувшийся рефрижератор. Объехав затор, вывернули обратно к трассе, но через сотню метров медленной езды их остановила широкая трещина. Пришлось снова сворачивать правее и двигаться в сторону микрорайона Трудовик. Дороги между полуразрушенными коттеджами оказались свободны от транспорта – видимо, в последнюю субботу прошлой эпохи люди только возвращались по домам после активного отдыха в городе, когда мир рухнул в одночасье.

Петляя по улицам, проехали по заросшей деревьями аллее вдоль болота в центре поселка и выехали к каким-то техническим развалинам. По бетонным плитам выстоявших стен Шал понял, что это завод, но как ни напрягал память, не мог вспомнить, какой именно. Да он и не знал все предприятия города так хорошо, чтобы помнить о них и спустя двадцать лет. Просто надеялся, может, что какие-то ассоциации все же появятся. Но память упорно молчала в этом направлении, старательно подсовывая другие картинки.

Мелькнувшая юность отозвалась в груди ностальгической болью, подкидывая еще больше подробностей. Он вспомнил один неизменный атрибут местной весны – цветущие сады. Как, просыпаясь с рассветом, выходил на балкон квартиры, чтобы вдохнуть полной грудью приносимый с предгорий одуряющий запах цветущих яблоневых, вишневых и абрикосовых садов, еще не уничтоженный смогом выхлопных газов автомобилей миллионного города. Потом почти все их вырубили, чтобы возвести коттеджный поселок…

Шалу стало мерещиться какое-то движение среди деревьев, и оно казалось слишком осязаемым. Там точно кто-то был. Это бесы добрались за ним и сюда, или зверье, о котором говорил Нурмухамедов? Нужно срочно возвращаться к шаману, иначе скоро все превратится в паранойю. Сумасшествие как-то с меньшей радостью ожидается, чем, к примеру, смерть. Она хоть искупление и облегчение может принести.

Впереди уже виднелся пустырь и платформы с грузовиками, рядом с которыми сновали люди. Ну вот, почти приехали, осталось метров двести, и можно будет избавиться от хитрого дознавателя, решающего за счет других свои шкурные дела. К черту его гостеприимство, к дьяволу его еду. Срочно двигать в сторону Каскелена и оттуда по «А-2» мчаться в Луговой так быстро, насколько позволит дорога.