Ноги несли вперёд, а слух и остальные чувства, казалось, атрофировались: я видел бумажные мешки и не обращал внимания даже на очередь, которая настигала меня, вышибая из стен целые глыбы. Последние метры я проехал на заднице, поскользнувшись и подвернув ногу, – нутром почуял, что сейчас надо мной прожужжит рой свинцовых пчёл – и не ошибся.

– Палыч, выручай! – рыкнул я.

– Да как? У нас целая орава ко Дворцу ломится!

– Нахрен их! Центр здесь, уничтожим его – и всё кончится!

– Какой ты умный! А откуда снять силы, не придумал?

Душное облако поднятой выстрелами цементной пыли создавало неплохую завесу, чем я и поспешил воспользоваться: снова сменил позицию, на всякий случай выпалив в сторону боевой машины из подствольника.

Взрыв, лязгающий звук, словно кто-то уронил рельс. В паре сантиметров от моего уха с тонким свистом пролетел страшно зазубренный осколок размером с ноготь большого пальца. Он впился глубоко в бетон, и от мысли, что на его пути могла оказаться моя драгоценная голова, стало страшно.

Снова рывок, полёт, шершавый пыльный пол больно бьёт по локтю и коленям, которыми я начинаю судорожно сучить в попытке убраться с открытого пространства. Пулемёт опять опаздывает: как бы быстро ни соображал Ленин, технические ограничения никто не отменял. Самое обидное, что я могу лишь тянуть время – осколочные гранаты ничего не сделают с самоходкой и бронированным стеклом «аквариума».

Мои лихорадочные размышления были прерваны приближавшимся рычанием двигателя, и я понял, что сейчас произойдёт. Из положения сидя, совершенно не предназначенного для подобных пируэтов, я нырнул вбок. Пальцы скользнули по цевью уже в полёте, я с неподдельным ужасом осознал, что остался без оружия: автомат лежал на полу, за техническим коробом, который на моих глазах сминала тяжёлая туша САУ, поливавшая пространство перед собой свинцом. Обрез не в счёт: дробь против брони никак не поможет.

– Палыч! – закричал я, стараясь переорать грохот выстрелов и скрежет железа. – Палыч! Где твоя подмога? – я уже не сидел на месте, а наворачивал круги по залу, стремясь продержаться как можно дольше. Все мои укрытия пережёвывали гусеницы бронемашины, и очень скоро прятаться будет просто негде. Стало жарко, из-за мелкой серой взвеси было нечем дышать, я весь покрылся липким потом, стекавшим на глаза.

– В пути! Две минуты, нас тут снова жмут! – судя по пальбе на фоне, ему и впрямь приходилось несладко. Надо же, даже многоуважаемый шеф в кои-то веки оказался на передовой.

– Нет у меня двух минут! – споткнувшись обо что-то, я растянулся на полу и обнаружил перед глазами ярко-рыжий переносной топливный генератор.