Корабль вздрогнул и, медленно откатываясь назад, вполз в клубящуюся темноту.

Раздосадованные неудачей победители все же успели послать ему вдогонку добрый десяток трас. Одна из них угодила точно в кабину и, нестерпимой болью, обожгла позвоночник лейтенанта.

Буквально в тот же миг на самой границе туманности появилось ярко-оранжевое свечение. Оно мигнуло, набирая силу, и веером лучевых импульсов шарахнуло по кораблям колонистов.

Их взрывы оглушили космическое пространство и стали траурным салютом, под занавес героической гибели лейтенанта Ярославцева.

Пронзительный вой сирены вырвал его из приятного путешествия по световым коридорам. Константин отчетливо понял, что остался жив и вернулся в, пульсирующую нестерпимой болью, реальность!

Флай с большой скоростью вошел в плотные слои атмосферы, и планета закрыла перед ним почти весь космический горизонт.

Костя попытался пошевелить конечностями, но приступ дикой боли в позвоночнике практически полностью обездвижил его.

Трасса, попавшая в кабину, превратила лейтенанта в беспомощного инвалида, и в голове тут же мелькнула предательская мысль: «А стоит ли вообще цепляться за жизнь?!».

Но он решил побарахтаться до конца и, превознемогая свою немощь, не раздумывая, запустил определитель координат. Надо же было хотя бы узнать, в притяжение какой планеты угодил его корабль.

Прибор не смог установить ни ее номер, ни классификацию, а только указал, что флай находится в самом центре злополучной туманности.

Костя, конечно же, не поверил этим показаниям. Как могла развороченная и лишенная топлива машина преодолеть столь колоссальное расстояние в такой короткий промежуток времени?

Поверхность планеты просматривалась очень отчетливо, но любоваться ей было некогда. Аппарат, вернее то, что от него осталось, не имея защитного экрана, стал нагреваться и плавиться в атмосфере. Поэтому, сгруппировавшись, насколько это было возможно, Ярославцев потянул за рычаг катапульты и отстрелил себя из объятой пламенем машины.

Тормозные двигатели кресла упорядочили его падение и погасили скорость снижения до безопасных показателей.

Костя держал сознание под контролем вплоть до момента раскрытия парашюта, и отключился когда алый купол, с шелестом наполнился над его головой.

Сколько длилось забытье, плавно перетекшее в здоровый и глубокий сон, Ярославцев так и не узнал. Он самостоятельно расстался с красочными видениями в сказочном царстве Морфея и довольно таки быстро пришел в себя.

Яркий, дневной свет бесцеремонно резанул по глазам! Костя для начала прищурился, а затем попытался осмыслить представшую перед ним картину.