Закончив все необходимые процедуры, Кошон дал знак палачу. Тот послушно сунул горящий факел в сухую вязанку хвороста. Потянуло дымом занявшегося костра. Несчастная девушка на его вершине глянула вниз, и на ее лице появился ужас. Скоро языки пламени, потрескивая, стали добираться и до нее.

В толпе, плотно заполнившей площадь, стояли два монаха, головы которых были покрыты капюшонами. В их глазах блестели слезы. На какой-то момент глаза Джонни встретились с глазами Жанны. Страдающий взгляд девушки молил о помощи.

– Жанночка, милая… – шептал юноша сквозь слезы. – Как же тебе помочь… Давай я тебе пальчики поцелую, тебе полегчает… Все скоро кончится, родная моя…

– Прости нас, Жанна… – с трудом проговорил стоящий рядом Майкл.

Огненный вихрь стремительно охватил девушку, бросив ее в кипящий океан боли. Она забилась в цепях, пытаясь вырваться, но тщетно. Извивающаяся огненная фигура на вершине костра из последних сил сопротивлялась нахлынувшему на нее ужасу. Крики страдания пронзили всю площадь. От костра распространился едкий запах серы, которой предварительно пропитали одежду осужденной. Джонни оглянулся, и среди толпы, плачущих и крестящихся зрителей его поразили жадно любопытные глаза оборванцев, с увлечением глазевших на страшное зрелище.

По внутренней системе связи темпонавтов раздался напряженный голос Кэти:

– Coup de grâce![13]

С крыши одного из домов, окружавших площадь, вспорхнула белая голубка и скрылась в дыму. Никто не заметил, как тонкий и практически невидимый луч лазера, посланный птицей, остановил сердце умирающей в муках девушки. Отчаянный крик страдания вдруг резко оборвался.

Клубы черного дыма от костра устремлялись ввысь, смешиваясь и растворяясь в огромных белоснежных облаках, величаво клубящихся в пронзительной небесной синеве, как вместилище вечности, куда унеслась безгрешная душа Жанны.

Окружившие помост стражники увидели, как один из монахов перед костром крепко обнял другого. Джонни прижался к другу и затих. В его голове зазвучала песня Грегори Лемаршаля «Лети, лети, моя душа»[14], как бы сопровождая освободившуюся наконец от земных мук и улетающую ввысь душу прекрасной девушки.

Эту песню они слушали когда-то вместе с Жанной.

Джонни поднял глаза к небу, словно пытаясь увидеть ее в этой божественной небесной бездне. Ему показалось, что он на мгновение увидел ее там, среди облаков, как будто она сама стала одним из них. Облака обнимали души, уходящие в вечность, вбирали их в себя, сливаясь в общем бесконечном покое.

Душа Джонни была опустошена. Мрачно каркнул большой черный ворон, пролетев над догорающим пепелищем. Надо было возвращаться.