— Все равно в двенадцать инструктаж, — заметил Лео. — Уж Ловере-то догадается взять с тебя слово вести себя как овечка.

— Как овечка в пещере? Ха! Представляю себе!

Нам было совсем не весело. О вчерашних событиях никто не заикнулся.

Я отнес Стратега к синьору Адидже, и он с удовольствием согласился подержать у себя дикое животное, пока мы будем лазать по пещерам, а потом бродить по полигону. Кажется, синьор Адидже, натуралист-энтузиаст, решил понаблюдать за юной этна-лисой.

Мы отправились полазать по скалам в последний раз за это лето. После пещер мы на следующий же день отправимся на полигон — и больше полазать не сможем.

Тони и Гвидо еще вернутся в эту бухту, еще заберутся на эти вершины, а остальные, и я в том числе, уже нет. Я тряхнул головой: по какому поводу такой траур? Это место не исчезнет. А для того, чтобы увидеть весь мир, жизни не хватит, так стоит ли возвращаться?

— Энрик! Ты спишь на ходу, — заметил сержант Бовес с тревогой в голосе. — Что с тобой? Может, вернешься в лагерь?

Я помотал головой:

— Просто задумался.

Когда мы спустились со скал и отправились купаться мне на комм пришло сообщение от капитана Ловере: он приглашал меня к себе побеседовать перед инструктажем в 11:45. Хм, что такое? Я спешно окунулся в море и отправился в штаб.

— Не слишком доброе утро, — приветствовал меня начальник лагеря.

— Точно, — вздохнул я.

— Что случилось вчера перед отбоем?

Я стиснул зубы и посмотрел на него удивленно.

— Я не предлагаю тебе стучать, — добавил капитан. — Я совершенно точно знаю, кто дал Луиджи в глаз и Романо по зубам. И почему. И, кстати, не буду принимать никаких мер.

— Раз вы знаете, почему, я не скажу вам ничего нового. Я думал, у нас получилось, а оказалось, что нет. Луиджи, конечно, больше не будет насмехаться над Роберто, но весь остальной мир он числит в своих охотничьих угодьях. А друзья его не остановили.

— Понятно. Ты торопишься…

— Конечно!

— …с выводами, — закончил Ловере. — Дети полночи рыдали в подушки. Значит, твое общество представляет для них достаточную ценность, чтобы такие инциденты не повторялись.

— При чем тут мое общество?! — взорвался я. — Мне не надо, чтобы они были паиньками на моих глазах!