— Это образ. А как на практике?

— Если бы я знал… Только ты сам можешь сказать, что ты при этом чувствовал.

— Я не понял. Я просто рассердился, что от меня что-то скрывают. То, что я хотел узнать.

— Значит, не сердись. Не дави ни на кого. Не прорывайся на тяжелом танке, а получи то, что ты хочешь, умом и хитростью. Или не получи — если тебе не хватит ума.

— Ясно. А почему вы решили хранить в тайне от меня эту историю?

— Теперь ты давишь на меня?

— Нет. Там был прямой приказ. И это, кажется, обязательно. А перехитрить вас я уже давно не надеюсь.

Проф ухмыльнулся:

— Ну, раз ты уже знаешь, разумнее сказать тебе всё. А то ведь ты и впрямь полезешь мстить.

— Угу. Это слишком личное.

— В общем, так. Он — наиболее вероятный наследник своего брата.

— Э-э-э, как это?

— У синьора Каникатти пять дочерей и ни одного сына. А он сам и его жена уже не в том возрасте…

— Пф! Берется фриландский репликатор… Всё просто, как апельсин.

— Да, пока твои клетки достаточно молодые и здоровые… А клонирование человека запрещено законом уже лет восемьсот. И за этим все очень зорко следят. Подпортить жизнь конкуренту, да еще на галактическом уровне, никто не откажется. Так что ребенка — можно, клон — нельзя. К тому же, допустим, они сейчас заводят сына. Мальчик просто не успеет вырасти, как синьор Каникатти умрет, и ребенка просто сожрут в процессе борьбы за власть.

— Сколько ж ему лет?

— Боссы долго не живут. Работа нервная.

— Понятно. Ну и что? Мало ли наследников, да и самих синьоров я отправил в ад? Сомневаюсь, что кто-нибудь из них достоин райских кущ.

— Синьор Каникатти — человек умный и решительный. А Фабрицио, — проф поморщился, — раб своих примитивных желаний. Мы заинтересованы, чтобы он поуправлял своей корпорацией.

— Ясно. Но тогда синьор Каникатти должен сам захотеть избавиться от своего брата.