Шагая по дороге, парень обратил внимание на густую чащу из серебристых стволов, заслонивших собою сосновый бор. Его древо напоминало собой дядьку Черномора на фоне богатырской поросли. Цепляя взгляд, тонкие молодые деревца мелькали то тут, то там. Белов остановился возле одного из многих росточков и присел на корточки. Поразительно: серый весенний снег, плачущий звонкими ручейками, еще держал оборону от солнца, прикрывшись щитом из режущего кожу наста, но повсеместно отступил от серебристой рассады. Обнажая землю со свежей травкой, сугробы истончались и окончательно сходили уже в полутора метрах от стволов поросли с серебристой корой. Создавалось впечатление, будто корневища иномирного пришельца питают свои вершки теплом из земных недр. Вадим совсем не удивился данному факту. Издали он прекрасно видел, что к мэллорной пуще снежный покров не подступает вообще, сдавшись метрах в трехстах от ближайшего дерева. Кроны на деревьях не было, но каждое усеяно крупными зелеными почками, готовыми распуститься липкими ароматными листьями. Решив проверить рабочую гипотезу, «естествоиспытатель» провел рукой по земле, медленно изучая нагрев верхнего слоя. По объективным ощущениям, грунт у ствола был на несколько градусов теплее, чем у наружного края проталин.

— Антэрэсно, — пробормотал Вадим, отряхивая с колен налипшую грязь. Коснувшись мягкого бархата коры, он еще раз убедился, что органы чувств его не обманывают. Тонкий побег испускал тепло.

— Тхар оро!

Оркское восклицание, выражавшее одну из наивысших степеней удивления, непроизвольно сорвалось с губ прифигевшего парня, когда мэллорн изогнулся в его сторону, потянувшись веточками вслед за пальцами, словно гороховыми усиками обхватывая их. Некоторые оркские словечки прочно поселились на кончике языка ученика Миледи. «Волчицы», тренировавшие Вадима и участвовавшие в спарингах, частенько в ответ сыпали короткими емкими высказываниями из «великого и могучего». Культурный обмен, так сказать; ага — взаимопроникновение. Даже Миледи как-то вспомнила женщину непристойного поведения, когда по неосторожности прищемила палец. Ну не виноват Вадим, не виноват! Его били всем кагалом, кучно и по очереди, вот он и не следил за языком, а клыкастые наставницы эмпатически восприняли русский мат, в который подсвечивающий бланшами мальчик для битья вкладывал душу и пожелания видеть и крутить наставниц на некой оси. Дамы, не вникая в глубокую внутреннюю суть высказываний, начали применять «афоризмы», так им понравилась эмоциональная составляющая. Сам виновник культурной диверсии помалкивал, ему было по приколу слушать перлы орчанок…