— Как хочешь.

— Скажи мне, что тебя беспокоит?

— С чего ты решила, что меня что-то беспокоит? — Обнаженный до пояса молодой человек открыл дверцу большого платяного шкафа и застыл, блуждая взглядом по ряду зачарованных мужских сорочек. Сухопарое тело, перевитое жгутами мышц, могло притянуть взгляд любой женщины, но та, которую назвали сестрой, остановила взор на старых безобразных шрамах, полосовавших спину брата.

— Это ты своим кошкам заливай, я вижу тебя насквозь. Врать, братец, ты так и не научился.

— Как будто Ании мне мало, еще одна зрячая свалилась на голову. И чего тебе в Ортене не сиделось?

— Незачет; попытка увести разговор в сторону не засчитана. Колись, давай. Учти, терпение у меня не резиновое, будешь брыкаться, натравлю на тебя Анию и Тыйгу.

— И не стыдно бить родного брата ниже пояса?

— Ни капельки, с тобой по-другому нельзя, молчишь, как партизан на допросе, все клещами с тебя вытягивать приходится.

— И в кого ты такая?

— В мам и пап. Попытка номер два… ты в пролете, братец. Теряешь хватку. Колись.

— Язва.

— Угу, сибирская. Да хватит уже пялиться на сорочки, ты сейчас в них дыру проглядишь. Возьми крайнюю левую, классика всегда в моде, и синий с серебристыми полосками шейный платок.

— Спасибо, что бы я без тебя делал?

— Ходил бы голым. Колись, рожай быстрее, ты ж не баба, в конце концов.

— Где ты таких выражений нахваталась? Не принцесса, а портовая грузчица.

— А если я тебе в ухо дам? Нет, лучше Ании нажалуюсь, что ты меня обижаешь.

— Дай мне в ухо, дай, только Анию не приплетай — ты смерти моей хочешь? Она же мне мозг заживо вынесет.

— Андрей?.. — не поддержала шутку девушка.

— Да? — обернувшись к сестре, обреченно ответил Керр, бросив выбранную сорочку на высокую спинку кресла.

Девушка ничего не стала говорить, вместо этого требовательно посмотрела в синие глаза парня.