Это просто верх цинизма! Кто бы тут еще порассуждал о комплексе власти и о стремлении к господству, как не Давид?!

– Ни о чем таком Изратикон даже не помышляет. Его разум чист от всякой скверны, иначе бы он не был пророком. Священный голос не услышит тот, кто темными мыслями терзается. – Серебан вопрошающе посмотрел на Дашку, и та, насупившись, кивнула. – Изратикон еще ни разу не ошибался в своих пророчествах, и я тому живой свидетель.

– Ты же говорил, что многие сбылись?

– Да.

– А многие – это не все. Стало быть, все-таки ошибался твой пророк?

– Нет. Ты меня неправильно понял, командующий. Я имел в виду, что многие предсказания уже сбылись, а те, что не сбылись, просто еще не успели сбыться. Но рано или поздно сбудутся, обязательно сбудутся. Если самое важное пророчество начало сбываться, то что уж говорить о малозначимых. Разве не так, мудрейший из стратегов?

Давид замешкался с ответом, и Дашка этим воспользовалась:

– Расскажи поподробнее о пророчестве, Серебанчик. Какие предсказания с нами уже сбылись и какие еще должны сбыться?

– Как с языка сняла, сестренка, – вздохнув, протянул я. – У самого уже терпения не хватает на этих пустозвонов.

Пустозвон, что повыше, бросил на меня недовольный взгляд, а тот, что пониже, даже не глянул в мою сторону. Все его внимание было занято более значимым объектом. Объектом его обожания.

– Священный голос оповестил Изратикона, что на одной из оккупированных лантисофурийцами планет родится уникальное дитя. И теперь я знаю, на какой именно. На вашей. На Земле…

– Эй, эй, пустозвон! – Я несколько раз щелкнул пальцами. Сработало. Серебан удостоил и меня своим вниманием. – Это мы уже поняли. В чем уникальность-то ребеночка?

– В его предназначении. На него возложена миссия: очистить миры Вселенной от долговязых паразитов. Для этого создатель наделил его невероятной внутренней силой.

– Создатель? – Дашка снова опередила Давида, успевшего только рот открыть.

– Он самый, принцесса.

– То есть Бог?

– Называть можешь как угодно. Богом, вездесущим разумом, духом Вселенной или самой Вселенной – не важно, суть от того не поменяется.

– Тогда Бог!

– Хорошо, пусть будет Бог.

– На твоем месте я бы не был столь категоричен, Дарья. Бог – это весьма абстрактное понятие и… – Давид попытался быть обходительным, но у него не получилось. Высокомерно-поучительные нотки в его голосе не распознал бы только глухой.