Давид подыскал им пристанище поукромнее – метрах в пятидесяти от зазуаркаса, – в ягодных кустарниках, забраться вглубь которых оказалось не таким уж и простым делом. Но девушки справились. Прослушивая по ходу продвижения лекцию коротышки о смертоносном яде, содержащемся в плодах этих кустарников, они добрались до более-менее сносного для привала места. Вряд ли кто-нибудь из нас не догадался, что Серебан не только предостерег их от токсичных ягод, которые Дашка назвала «абрикосовыми жемчужинами», но и предложил те как выход в случае угрозы насильственной смерти…

– Ничего себе воротища, – вполголоса протянул Давид и оглянулся на меня.

Воротища располагались почти по центру стены и имели прямоугольную форму с закругленными краями, метров пятнадцать в высоту и десять в ширину. Если бы не тусклая синеватая подсветка, непрерывно окаймляющая их контур, то они вообще бы никак не выделялись, сливаясь воедино со стеной.

– Да уж, долговязые еще те параноики, страдающие гигантоманией. Если уж возводят ограждения, то чуть ли не под облака. Интересно, кто, по их мнению, нападать на них собирается? Динозавры?

Давид не поддержал мой сарказм. Похоже, он меня даже не слушал. И, думаю, я знал, куда именно направлено его внимание. Сам туда, не переставая, поглядывал. На большое круглое окно, размещенное слева от ворот, но чуть выше их уровня. В нем горел свет и стояли двое долговязых, пристально наблюдающих за нами.

Серебан говорил, что это единственное окно в сторожевой вышке. В ней смена отдыхала, принимала пищу, поддерживала связь с остальными постами и штабом рудника и вела видеонаблюдение: как за тем, что происходило снаружи, так и за частью территории внутри охраняемого объекта.

– Смотри-ка, зашевелились, черти.

Один из долговязых куда-то удалился, а другой отлучился на пару секунд, но теперь снова стоял у окна, держа в руке прозрачный планшетный компьютер. Он водил по нему пальцами и взирал на нас. До ворот нам оставалось еще каких-то два десятка шагов, но у меня уже появилось желание повернуть обратно.

– Ага, нам обрадовались. Готовят радушный прием.

– И мы им тоже. Серебаныч.

Коротышка не отозвался, и Давид чуть повысил голос:

– Серебан, мать твою муклорнианскую! Что там у них происходит?!

– Ничего особенного, просто чуточку отошли от устава, – немного нервно ответил он, поравнявшись с бородатым. – Этот вот – старший смены на воротах, мнящий себя генералом. Персона в округе известная и уважаемая, но при мне он всего раз спускался, чтобы лично принять рабов. Да и то только из-за нагрянувшей на объект проверки.