— Не хочу.

— Очень жаль, что вы так враждебно настроены и не желаете быть откровенной, — покачал головой мужчина. — Боюсь, без откровенности с вашей стороны у нас ничего не получится. Вы можете быть свободны, Юлия Принципас.

— Но…

— Отец отвезет вас в поместье.

— Подождите! — Она вскочила. — Что значат все эти расспросы?

— Об этом вы узнаете не раньше, чем скажете мне все, что я хочу знать.

Он открыл папку с бумагами, лежавшую на столе, и углубился в чтение. Юлия смотрела на него беспомощно и сердито. Отец не будет рад, если она вернется к нему вот так, не зря он велел отвечать на вопросы. Но зачем этому серьезному взрослому человеку маленькие смешные мечты юной Юлии?

Было предчувствие: уйдет она сейчас и никогда не узнает то, что хочет сказать ей назвавшийся Янисом. Он забудет о ней через полчаса, а она никогда не забудет этой комнаты и этого человека.

— Простите. Это очень… личное.

Мужчина оторвался от папки.

«Какие у него умные, внимательные глаза. Как у папы».

— Я знаю, что это глупо… но я хотела бы поступить на государственную службу. В дипломатический корпус или… — Она отвела взгляд и выдавила еле слышно: — В армию.

— Зачем вы встали? Сядьте. В дипломатическом корпусе бывает нужда в секретарях и стенографистах.

— Я не хочу быть стенографисткой!

— Да. Понимаю. Вы же знаете, что такой карьерный путь для женщины, тем более для патрицианки, невозможен?

— Знаю.

— Рад, что вы не питаете иллюзий. Теперь сосредоточьтесь. — Он подался вперед. Взгляд его черных блестящих глаз буквально загипнотизировал Юлию. — Отвечайте честно: где ваша родина?

— Я не понимаю…

— Где ваша родина, Юлия? Мидгард или Ойкумена? Представьте, что началась новая война. На какую сторону вы встанете?

— На сторону анактерии, разумеется! — в запале вскричала Юлия. — В чем вы меня подозреваете?!