Конечно, охранники тайного склепа с Вратами Морока удивились бы, узрей они то, что охраняют. Но спецназовцы «Стикса» были заморочены и не горели желанием заглянуть в бункер.

Балабонов повернулся к Хрису.

– Кого ты назначил ответственным за ликвидацию мешающих мне людей? – Голос Черного Вея был тих и слаб, как воздушное дуновение, но после каждого произнесенного им слова по бункеру проносилось щелкающее металлическое эхо.

Хрисанф поджал губы.

– Служителя Марциана.

– Вызови его сюда.

– Он ждет наверху…

– Вызови! – Слово прозвучало как выстрел.

Хрисанф вздрогнул, бледнея, поднес ко рту уморь:

– Марци, спустись ко мне.

Балабонов отвернулся, обошел постамент с плитой Лика Беса, о чем-то размышляя. Через три минуты появился еще один монах, который способствовал выходу Антона Громова из СИЗО Костромы. На лице его с аккуратной черной бородкой и чувственными губами застыло выражение высокомерной уверенности в собственном величии. Он остановился перед заместителем главного милиционера страны, слегка кивнул.

– Звали? – Монах подумал и добавил: – Наместник?

На мгновение глаза Черного Вея и служителя культа Морока встретились.

Марциан переменился в лице, открыл рот, но сказать ничего не успел.

Балабонов вдруг сделал выпад зонтиком, словно шпагой, так быстро, что монах-колдун не отреагировал. Зонтик проткнул его насквозь! Крылом алой птицы ударила струя крови! Точно с такой же скоростью Черный Вей выдернул зонтик из тела Марциана. Кровь брызнула веером!

Монах побелел, посмотрел на дымящуюся дыру в груди, перевел взгляд на господина. Затем глаза его помутнели, ноги подкосились, он упал.

– Идиот! – гулким голосом проговорил Балабонов, глядя на недолго дергавшееся тело с презрением. – Он почти сорвал наши планы! Кто позволил ему привлечь к делу этого бывшего гэрэушника Громова?

– Вы, наместник, – поклонился Хрисанф, пряча в глазах злобно-торжествующий огонек.

– Когда?!