Улисс замер, прислушиваясь к гулкому шуму в коридоре.

– Ни то, ни другое, просто люблю розыгрыши и надеялся застать здесь хозяйку. Не будете же вы отрицать, что это комната Анхелики?

– Конечно, не буду. Но Хели уступила ее мне, потому что сама переехала сегодня в лагерь в горах. Так что, если вы разочарованы, мистер альпинист, можете уходить.

– Что? – Джонатан не поверил ушам. – Вы меня знаете?

– Хели предупредила, что вы можете зайти, и сказала, что ждет вас в лагере. Так вы Улисс?

– А вы, судя по акценту, японка.

Женщина снова засмеялась, словно прозвенел мелодичный колокольчик.

– Вы очень проницательны, сэнсэй. Так и будете стоять на пороге?

Шум шагов в коридоре стих.

Улисс нашарил выключатель на стене, вспыхнула лампа на потолке под абажуром в виде китайского дракона.

На кровати, щурясь, сидела молодая японка, миниатюрная, очень красивая, одетая в традиционное кимоно для сна. Тонкий аромат каких-то незнакомых духов защекотал ноздри непрошеного гостя.

– А вы не боитесь, что я могу перейти рамки дозволенного при первом знакомстве? – с любопытством спросил Джонатан.

– Нет, сэнсэй, я с детства владею ниппон-ре.

– Это разновидность карате? – Улисс притворился наивным, прекрасно зная, что такое ниппон-ре: в свое время он прожил в Японии, в префектуре Фукума, почти год.

Женщина зашлась в тихом смехе; японки всегда славились беззвучным смехом, плачем и сдержанностью.

– Это переводится как «умение освободиться от надоедливого мужчины». К тому же сейчас должен прийти мой друг, профессор Токийского университета Рю Сугаито, а он владеет карате в совершенстве.

– Спасибо за предупреждение, в таком случае мне пора откланяться. Как вас зовут?

– Харикара Хоси, профессор биохимии.

– О! И сколько же вам лет? Хотя простите за бестактный вопрос.

– Почему? Я не скрываю возраста, мне двадцать семь.