– Сеньор капитан, я его узнал!

– Кого?

– Того сеньора, который по описанию сеньора Эчеверья заходил к сеньору Миллеру.

Эрнандес хотел выругаться, но лишь вздохнул.

– Где он?

– Разговаривает за одной из «Чульп» с тем голландцем, что был вместе с Эчеверья, когда мы с вами с ними говорили.

– Не Эчеверья, а Эчеверриа. Веди.

Нгури с азартом устремился вперед, как молодая гончая, учуявшая след зверя, но не оценившая по неопытности его размеров и силы. Выйдя за границу базового лагеря, оцепленного «гвардейцами» Эрнандеса, возле третьей «Чульпы» Сильюстани, стоявшей дальше других от скал, в кустах толы, они издали увидели Леона ван Хова в компании с каким-то странным субъектом. Хотя от увлекшейся разговором пары было добрых пятьсот футов, это не помешало Эрнандесу разглядеть незнакомца. Внешность его была отталкивающей: лет сорок—сорок пять, сутул, с широкими покатыми плечами и длинными руками, ноги не видны, скрыты кустарником, а лицо жуткое, свирепое, с глубокими морщинами, широкоскулое, глаза упрятаны глубоко под надвинутый низкий лоб, уши сплющены и свисают, как у летучей мыши. Встретишь такого один на один – инфаркт обеспечен. Ну и чудище! Рожает же земля таких. Явно не испанец, не абориген...

Незнакомец словно услышал мысли капитана, поднял нависающую над ван Ховом голову, поглядел в сторону приближающихся полицейских и... исчез, будто растворился в воздухе.

– Он? – коротко бросил Эрнандес.

Нгури, имевший такое же острое зрение, звучно сглотнул.

– Н-нет... это же... дьявол! А тот обыкновенный форзудо[59], одет в... черный, обтягивающий... трайе депортиво. Куда же он делся?

Ван Хов оглянулся на них, помахал рукой и двинулся навстречу.

– Какими судьбами, комиссар? Любуетесь на эти изумительные постройки?

– Кто это с вами разговаривал? – равнодушно буркнул Эрнандес. – Интересный тип, я раньше его здесь не видел.

– А, этот!.. – Ван Хов оглянулся. – Да, прямо скажем, не красавец. Предлагает услуги в качестве верхолаза.

– Как верхолаза? Может быть, скалолаза?

– Не вижу разницы.

Эрнандес улыбнулся.

– Что ж, экологу простительно не знать разницы, хотя она есть, и весьма существенная. Но почему он обратился к вам?