«И с ними тоже. Потом и те и те ушли. Мы остались».

«Благодарю за информацию, мэм. Последний вопрос. Куда направился посланец Большого Черного Брата?»

«Он не сообщил. И не поблагодарил нас, как ты. Вы, люди, странные существа, неодинаковые».

«Да уж, – согласился Мальгин. – Тут нам до тебя далеко».

«Ты действительно не Наказатель? Мы чувствуем опасность».

«Тебе нечего меня бояться. Только прими совет: не вмешивайся в споры Большого Черного Брата с другими разумными расами, иначе рискуешь потерять жизненное пространство».

«Ты нам угрожаешь?»

«Я предупреждаю».

«Мы никого не боимся и уничтожим любого, кто будет нам угрожать».

«Ну, это вряд ли, мэм. Ваши соседи – мантоптеры – тоже так считали, а где они теперь? Рассеяны по космосу в свернутых коконах-урнах. Прощай, мэм, и крепко поразмысли, стоит ли воевать, если есть шанс мирно договориться».

«Посланец Большого Черного Брата утверждал, что ты попытаешься нас обмануть. Если ты тот, за кого себя выдаешь, ты уцелеешь. Если нет – прощай».

Приблизившийся к энергосфере Мальгина «каштан» внезапно метнул в него колоссальный факел фиолетово-лилового огня! Если бы это был выстрел из стрингера, сворачивающего пространство в одномерную «струну», Клим мог бы и не успеть отреагировать на удар. Но сторож Бье стрелял из фазового преобразователя вакуума, импульс которого рождал ливень частиц и античастиц, но – со световой скоростью, а не с бесконечной. Несмотря на малое расстояние – между «каштаном» и энергосферой Клима было не больше трехсот километров, импульсу понадобилась на его преодоление одна тысячная секунды, и Мальгин успел «внедрить» себя в Сеть орилоунского метро и сбежать. Разряд пришелся на пустую энергосферу Бестора, разнося ее в клочья, в струйки света, в ничто.

Последней мыслью Мальгина была мысль: какой же ты все-таки мерзавец, Дан Шаламов!..

ГЛАВА 9 СОБЛАЗН

ГЛАВА 9

СОБЛАЗН

– Ешь аккуратней, – проговорила Гертруда, глядя на мужа с терпеливой жалостью и неодобрением одновременно.

– Разумеется, – ответил Маттер рассеянно, продолжая ронять крошки хлеба на стол. Доел суп, вытер рот ладонью, взял протянутую салфетку, промокнул пот на лбу. – Спасибо, вкусно. Свари кофе покрепче.

После этого он скрылся за перегородкой каюты, где оборудовал себе рабочий модуль. Жена смотрела ему вслед, и в глазах ее стояла тоскливая обреченность. Она любила мужа и готова была сносить все его капризы всю жизнь, хотя и видела, насколько он непрактичен, равнодушен ко всему, что его окружает, кроме науки, и неуравновешен. В любой момент этот человек мог изменить свое собственное мнение по тому или иному вопросу и поступить вопреки прежним обязательствам, так, как считал необходимым, не обращая внимания на последствия. Она берегла его, как могла, уже много лет, щадила самолюбие, а он воспринимал жену как деталь обстановки, лишь изредка вспоминая, кто она ему.