Ромашин посидел немного за столом в расслабленной позе, помассировал грудь, но боль не проходила. «Стар становлюсь, – пришла меланхолически-тоскливая мысль. – Уже не могу справиться с нервами».

Открыл дверцу бара, достал початую бутылку «Рижского бальзама», хлебнул прямо из горлышка. Сморщился. Алкогольный травяной настой огненным клубком прокатился по пищеводу, заставляя сокращаться мышцы живота.

Через минуту сердечная боль отпустила.

Ромашин с облегчением вздохнул. И тотчас же заговорила рация «спрута»:

– Игнат, ты где?

– В Управлении.

– Жди, буду через пару минут.

Вскоре сработала камера метро, и в кабинет стремительно вошел собранный суровый Савва Баренц.

– Ты в курсе, кто руководил захватом?

– Кто?

– Сынок Торопова!

Ромашин сжал губы в тонкую полоску.

– Молодой высокомерный мерзавец!

– Я займусь им лично, – появился в кабинете вслед за Баренцом мрачный Джума Хан. – У нас его папаша, так что есть возможность надавить на него.

– Вряд ли Леон дорожит жизнью отца, – покачал головой Игнат. – Это сущий отморозок!

– Итак, судари мои, – посмотрел на помощников по очереди верховный комиссар Сопротивления, – мы оказались на краю гибели. Дальше так продолжаться не может. Надо выяснить, почему Служба переигрывает нашу контрразведку и службу охраны, и ликвидировать причину.

– Маттер… – начал Джума.

Баренц поморщился.

– Герхард – большой ребенок, его легко можно обвести вокруг пальца. Напрямую, за какую-то даже очень высокую плату он предать наше движение не мог. Его умело обработали. Да и не он главный виновник всех наших бед.

– Ты его оправдываешь?!