– Ты ему все простил? Я имею в виду Герхарда.

Ромашин помолчал.

– Мне его жаль. Он несчастный человек, хотя, может быть, и заслуживает такой судьбы.

– Разрешите следовать дальше? – вежливо спросил инк-пилот.

– А что, есть еще что-то интересное? – удивился Джума.

– Пик Япономатери.

– Что это еще за пик?!

– Псевдоравновесная форма кристаллизации полимерного расплава. Высота – двенадцать километров. Обнаружен сто сорок шесть лет назад исследователем Сидоровичем. По легенде, увидев это образование, он воскликнул: «Япономать!»

Джума Хан засмеялся.

Улыбнулся и Ромашин.

– Юмористы.

– Стоит, наверное, посмотреть на эту… мать.

Однако им не суждено было полюбоваться на «псевдоравновесную форму» высотой в двенадцать километров.

Внезапно ландшафт под днищем аппарата покрылся сетью более ярких жил – трещин в коре планеты-звезды. Модуль содрогнулся. Его подняла и опустила странная ударная волна, взломавшая (!) стокилометровую толщу коры.

Среди группы молодежи, с интересом рассматривающей пейзажи Шив Кумара, раздались испуганные возгласы.

– Что случилось? – с заминкой отреагировал на удар Джума.

– Не знаю, – отозвался инк модуля озабоченным тоном. – Вас запрашивает база.

– Слушаю, – сказал Ромашин.

– Игнат, Джума, – раздался в кабине модуля чей-то баритон; в голосе проскальзывали бархатные басовитые модуляции, придающие ему потрясающую глубину, – немедленно возвращайтесь!

– Аристарх? – обрадовался Джума. – Где ты пропадал? Мы уж начали беспокоиться. Что случилось?