Глаза Калошина стали черными, наполнились текучей тьмой, и тотчас же Пучков вспыхнул как факел! Закричал, заметался из стороны в сторону, упал, начал кататься по полу, пытаясь сбить пламя.

Антон и Илья рванулись было вперед, но Георгий остановил их:

– Прекратите! Мы согласны.

Огонь на Жоре погас.

Он еще некоторое время слепо катался по полу, затем перестал стонать, замер, с трудом сел, мотая головой. Кожа на его теле покрылась пятнами копоти и зеленоватого пепла, покраснела, хотя полностью обуглиться не успела. И все же ему было так больно, что он не сдержался, снова застонал. Ратников бросился к нему, но был остановлен ударом по лицу. Выругался:

– С-суки! Будьте прокляты!

– Давайте володарь, – сказал Калошин как ни в чем не бывало. – А Врата оставьте на месте. И уходите.

– Не спешите, наместник, – холодно ответил Георгий. – У вас находится еще одна заложница – Владислава. Без нее обмен не состоится.

Калошин пренебрежительно махнул рукой, вызывая этим движением волну холодного ветра.

– Я и так пошел на беспрецедентные уступки, вместо того чтобы сразу уничтожить вас. К тому же я не знаю никакой Владиславы.

– Сразу уничтожить нас не получится, – глухо заговорил Илья, вытягивая в сторону Всеволода Марьевича палец. С пальца сорвалась длинная оранжевая искра, лопнула с оглушительным звоном, заставив вздрогнуть всех, кто находился в зале.

– Отдай мою жену, дьявол!

Георгий словно невзначай показал свой трехзубый нож с сияющим кончиком.

Калошин глянул на этот нож, хмыкнул, оглянулся на Евангелину.

– Она у тебя?

– У меня! – с вызовом выпрямилась верховная жрица. – И я не намерена…

– Отдай!

– Здесь я… – Евангелина, очевидно, хотела сказать: «Здесь я хозяйка!»

Глаза Калошина метнули молнии. Евангелина отшатнулась, бледнея, отступила на два шага.

– Ты пожалеешь об этом, наместник!