– Вы его никогда не найдете… – Голос незнакомки понизился до шепота. – Камень давно лежит в другом месте, на дне другого секретного озера. Уходите, пока не поздно.

Свист в лесу повторился, но уже гораздо ближе. Владислава заторопилась.

– Это они… если они вас здесь увидят, вы никогда отсюда не выберетесь, попадете в лесавин круг, и все, пропадете.

– Выберусь, не пропаду, – беспечно махнул рукой Илья, внезапно ощущая спиной холодное дыхание опасности. – Один не найду, вернусь с экспедицией. Ты мне поможешь?

– Не-е… – с сожалением покачала головой Владислава. – Мне нельзя, послушница я…

– Храма?! – вырвалось у Ильи.

Девушка кивнула, отступая за деревья, тень тоски пробежала по ее лицу, стирая живые краски, будто облако заслонило солнышко, так что Илья сам в ответ почувствовал тоску и обреченность.

– И ты знаешь, где этот храм расположен?

Еще один кивок. Девушка отступила еще дальше.

– А камень? Знаешь, где лежит камень с лицом черта?

– Не-е… – донеслось еле слышно. – Знают только старшие жрицы, я еще не посвящена.

– Постой, не уходи. А что, если я тебя увезу отсюда? В Москву? На свободу?

Свет, вспыхнувший в глазах Владиславы, нес в себе столько радости и надежды, что Илья невольно засмеялся в ответ, чувствуя прилив сил.

– Родители у тебя живы? Могу я с ними поговорить?

– Приходите… если сможете. Только вас не пустят в деревню. – Она посмотрела ему за спину, и свет в ее глазах померк, сменившись прежней тоской и безнадежностью.

Илья оглянулся.

Сзади к нему подходили трое одетых в черное мужчин: двое молодых и один постарше, с черной бородой и усами, плотный и какой-то четырехугольный, как сейф.

– Онфим!.. – прошептала Владислава, бледнея.

– Иди домой, – густым голосом почти ласково проговорил бородач. – Опосля поговорим.

– Отпусти его, Онфим, он ничего дурного не делал.