Взъерошенные, разгоряченные новой схваткой, опьяненные победой, мужчины собрались у костра и только теперь расслабились, понимая при этом, что отдых им после столь славных ратных успехов абсолютно не гарантирован. Илья подошел к Владиславе, они обнялись и застыли так на короткое время. Серафим, бурча и клокоча, сходил на берег к лодкам, снял моторы и принес к палаткам. Гнедич просто сел у костра с отрешенным видом и уставился на тлеющие угли, вдруг ощутив навалившуюся усталость.

А спустя несколько минут в лагерь вернулась тихая и виноватая, с опущенной головой, Анжелика, не смеющая поднять взгляд от земли. Торопливо попросив прощения, сказав, что она испугалась и пережидала шум, сидя в кустах, подруга Валерии ушла в палатку. Поверил ей только Серафим.

ЗАЛОЖНИКИ СТРАСТИ

ЗАЛОЖНИКИ СТРАСТИ

Темнота и тишина…

Неподвижность…

Ни холодно, ни жарко, вообще никаких ощущений, и мысли текут вялые, бледные, рахитичные, не мысли, а призрачные тени…

Где я?..

Что со мной?..

В ответ все та же застывшая тишина и мрак, и глыбистая твердость со всех сторон, будто он замурован в каменном склепе глубоко под землей.

Но вот где-то скрипнула дверь – именно такой звук коснулся слуха, потом послышался тихий детский плач и вслед за ним успокаивающий женский голос…

«Мама, – подумал он безучастно, – меня успокаивает…»

Звук разбившейся об пол чашки, чей-то всхлип… Тишины больше нет, хотя он понимает, что все эти звуки живут лишь в его памяти, а не доносятся сквозь накинутое на голову толстое покрывало мрака.

Потом в этой абсолютной темноте загорелся огонек… свеча… приблизилась… стал виден абрис человеческого лица за ней… женщина несла свечу сквозь туман, и лицо ее расплывалось, будто видимое сквозь слезы…

Зеркало! Огромное зеркало во всю стену, свеча перед ним, а в глубине зеркала череда застывших фигур, внимательно разглядывающих человека перед зеркалом. Вот череда дрогнула, фигуры стали увеличиваться, приближаться, человеческие лица, мужские и женские, сначала молодые, потом все старше и старше, и вот уже не лица, а черепа смотрят из зеркала и улыбаются, растут, стремятся загипнотизировать, открывают безгубые рты…

Антон напрягся, хотел закричать: нет! – и в тот же миг мощная серая лапа зверя ударила по зеркалу, разбивая его на кривые кинжаловидные осколки. На мгновение перед Антоном мелькнула морда волка с умными горящими глазами, и он очнулся.

Он лежал абсолютно голый на огромной, как аэродром, роскошной кровати под балдахином. Тело казалось пропитанной водой губкой, и чтобы пошевелиться, требовалось сделать титаническое усилие. Антон с трудом повернул голову и с внутренним трепетом обнаружил, что кровать с балдахином расположена в сказочно красивой, сверкающей драгоценными камнями, хрусталем, золотом, серебром и фарфором комнате, озаренной пламенем четырехметровой высоты светилен в форме фаллоса.