– Отсос! Пусто, как в стакане у пьяницы!

Он с досадой отбросил лом в дальний конец котлована и пошёл вместе с Флюром наверх. На их место бросились все остальные мужчины, чтобы лично убедиться в справедливости его слов. Охватившее после этого всех нас уныние трудно описать словами. Уже ни у кого не было желания вскрывать соседние баки, никто не верил, что там есть топливо. Вслед за ребятами, побросав инструменты, все понуро побрели в тёплые кунги.

Перед лестницей я немного попридержал Володю и спросил у него:

– Слушай, интендант! Скажи-ка мне, сколько у нас в запасе осталось спиртного?

Володя, не думая, ответил:

– Совсем немного, хватит на пару хороших пьянок, если считать, конечно, без спирта. Его, я не знаю, сколько осталось, он находится у Дохтура.

Я ему подмигнул и спросил:

– Ну ты всё понял? Он усмехнулся:

– Да уж тут самый тупой поймет! Хочешь устроить релаксацию? Я – за, вопрос один, какой глубины будем делать релаксацию, сколько доставать бутылок? И учти, у нас осталось только семь литровых бутылок французской водки «Грей Гооз», одна коньяка и три шотландского виски.

Я на секунду задумался и ответил:

– Да, с таким количеством народа особо не разгуляешься! Ладно, ёрш делать не будем, оставим немного на совсем уж гнилое событие. Давай-ка, друг мой ситный, доставай три бутылки водки и больше ни-ни, а если народ начнёт наезжать, ты стой мёртво, – я еще немного подумал и продолжил. – И знаешь, что ещё, Володь, достань-ка ты из резерва банку чёрной икры. Мастер от неё просто звереет, а его энергия нам завтра будет просто необходима. Он основной при запуске нашей техники, и поверь, при таком морозе это будет ему сделать совсем нелегко.

Я замолчал, а Володя посмотрел на меня с усмешкой и сказал:

– Слушай! А ты уверен, что три литра нам на всех хватит, чтобы залить неудачу, не забывай, сегодня пить водку будут все, тем более с такой закуской. Женщинам, может, достаточно, но нам-то маловато.

Я без особого сопротивления сдался и, тоже с усмешкой, произнёс:

– Ладно, чертяка, уговорил! Но только ещё одну бутылку, а потом стой как скала. И ещё – ты сейчас выстави две бутылки, потом, когда наедут, ещё одну, ну а напоследок, когда совсем придавят, доставай последнюю.

Таким образом, договорившись, мы поднялись по лестнице и самыми последними вошли в кунг. Кроме Риты, оставшейся с детьми в женском кунге, здесь были все. На лицах присутствующих явно читалось тревожно-подавленное состояние. Все были грустные и молчаливые. В помещении слышались только звуки отодвигаемых скамеек, скрип матрасов на спальных местах, на которых усаживалось большинство наших женщин, и звон посуды, когда Маша и Галя начали раскладывать по тарелкам ужин. Разговоров, а тем более шуток, как обычно, не было слышно совершенно. Первым нарушил это гнетущее безмолвие я, нарочито бодрым голосом объявив: