– Тачка – просто зверь! Ну Батя – удружил, я просто тащусь от этого пикапа – по сравнению с моим старым «Шевроле», движок у этого работает тихо и ровно, хотя он намного мощнее.

Я усмехнулся, положив ему руку на плечо и сказал:

– Понимаешь, Вова, ехать-то на нём придётся не тебе, а девчонкам, не посадишь же их за руль «Урала». Так что придётся тебе закатать губы обратно.

Нисколько не обижаясь, он ответил:

– Да я понимаю, – ответил он, – всё равно один вид этой машины уже греет душу.

И тут же счастливо засмеялся.

После всех этих дел, доверху загрузив пикап водой, наш караван двинулся из города, чтобы снова вернуться в пустыню. Было уже поздно, начинало смеркаться, а мы не ужинали. Было решено, чтобы не дышать трупным запахом, отъехать подальше в пустыню и там встать лагерем. Всем хотелось хоть немного передохнуть и выспаться на своих спальных местах. Кроме этого, после посещения зловещего города мёртвых ужасно хотелось принять на грудь немного сорокаградусной. Мы ехали до наступления полной темноты, а всё потому, что Флюр не хотел начинать ужин при свете солнца и упрямо твердил:

– Мы находимся в той стране, где действовал закон шариата, нужно уважать обычаи этих мест, даже если здесь и не осталось никого в живых. Если уж и будем грешить, то под покровом ночи.

Каждый из нас прочувствовал смысл этих слов, никто не хотел своими действиями оскорбить усопших. Поэтому мы встали на ужин поздним вечером. Но стол у нас просто ломился от белой рыбы и чёрной икры, потому что подобное пиршество позволяли мы себе в последний раз. Вся рыба, что была не закопчена – протухла, икра едва держалась. Весь вечер мы обсуждали дальнейший маршрут. После того как путь на Аравийский полуостров был перекрыт радиацией, весь наш план полетел в тартарары, нужно было разрабатывать новый маршрут.

Споры велись до хрипоты, со стуками кулаками по столу. Возбуждённые крики мужиков стихали только иногда – когда разливалась по рюмкам водка, но потом возобновлялись с удвоенной силой. Эти споры велись бы, наверное, до самого утра, если бы не выступил до этого сидевший молча Миша:

– Я, конечно, понимаю, что за время своей жизни в рабстве я очень отупел и многое подзабыл, но последний свой полёт в Африку с гуманитарным грузом помню очень хорошо. Тогда мы приземлились в Эритрее, на гуманитарную базу ООН. Там мне очень понравилось, природа – просто чудо; территория базы граничила с национальным парком и находилась на небольшом плоскогорье, обдуваемом ветром с гор. Даже при сильной жаре внизу, у моря, на самой территории базы мы чувствовали себя очень комфортно. До пляжа Красного моря на машине – не больше часа. Ближайший город Массая километрах в семидесяти от этого места. На этой ооновской базе была прекрасная инфраструктура; большая многоэтажная гостиница для сотрудников миссии и командированных. Кроме огромных складов, аэродрома, центра космической связи и госпиталя, там находился небольшой сельскохозяйственный колледж, где обучались аборигены из Эритреи и Эфиопии. Последний раз я там пробыл четыре дня, и всё это время чувствовал себя как в раю.