– А для чего вы требовали установить себе вместо «сорокапяток» «бофорсы»?

– Для того, чтобы иметь возможность отбить первую внезапную атаку и погрузиться.

– Ну, хорошо, посмотрим, как это будет на практике. Почему на остальных лодках проект не изменили?

– По тому, что мне ответили из Главного штаба, проект изменен, и все лодки будут переоборудованы на ремонтах. Задержку в перебазировании делать не стали.

– Магомет Имадутдинович! Займитесь проверкой лодки. У вас, Владимир Николаевич, две недели на подготовку лодки к походу. Сдавайте задачи. И ожидайте проверки штабом флота. На вас множество нареканий от командования Балтфлотом.

– Но Либава еще держится, хоть и окружена, и из Таллина увели плавмастерские, дноуглубительные снаряды, вывезли мины, торпеды. Считаю, что генерал-майор Дмитриев достаточно много изменил в первоначальных планах. Все наши балтийские военно-морские базы защищены с берега. Его нелюбовь ко мне связана с моим выступлением на партконференции флота и докладной адмиралу Галлеру. На докладные мне дан положительный ответ наркомом флота, и объявлена благодарность, товарищ контр-адмирал.

Головко молча посмотрел на капитан-лейтенанта. Да, это не тот Жуков, командир Д-2, которого он отправлял в Ленинград на приемку. Повзрослел, за словом в карман не лезет. Попытку «разноса» остановил с ходу. В принципе, на рандеву он поступил грамотно. Понятно, что немцы шли рассчитаться с ним: их самолет упал недалеко от поста СНИС. Летчик и стрелок-радист захвачены в плен.

– В 17.00 ко мне, с полным докладом, товарищ капитан-лейтенант! И Синякова с Лысовым с собой возьмите. Здесь, у причала, держать постоянную вахту у орудий ПВО. – сказал Головко.

– Есть, товарищ адмирал! – ответил Жуков, подумав, что накрыть сетями лодку и причал было бы надежнее.

Гаджиев, имевший большой опыт «проверок», естественно, сразу нашел кучу замечаний. Всё понятно! Три года назад Жуков был «своим», проверенным, с опытом. Сейчас, после трехлетнего сидения на берегу, весь его опыт растворился в рутине приемки. За три года получилось чуть больше полутора месяцев плавательского ценза, все остальное – стоянка, не считая перехода на буксире из Ленинграда в Сороку. Экипаж в основном старослужащие, большей частью с его старой лодки Д-2, понятно, что он сам отдавал предпочтение им. Часть молодых специалистов, недавно окончивших морские училища. Опыта у них тоже не сильно много. Лодка – «новье», поэтому желающих послужить на ней хоть отбавляй. И это несмотря на то, что проект сырой, постоянно что-то отказывает, а вот «деда» – старшего механика, есть смысл заменить. Выслушав Гаджиева и взяв под козырек, Владимир начал собираться в штаб флота, который располагался в шахтной вырубке под скалой недалеко от второго причала. Командующий принимал всех по одному, начав со старшего политрука Лысова. Тот вышел от Головко через полчаса и старательно отводил глаза, найти общий язык за год совместной службы им не удалось, хотя Жуков имел меньше претензий с Лысову, чем к «деду», который чуть не сжег лодку год назад. Вышел от адмирала Синяков, махнул рукой и пошел в курилку. Старший лейтенант Банников пригласил Жукова в кабинет.